- Не видели ключ от моего чемодана? – спросил Вишневский. – А, я ведь его сам и держу. Чертова рассеянность. Что ж, поехали к господину… Юдину, – и пробормотал себе под нос. - Такая встреча стоит того, чтобы на ней присутствовать.
[В реальности В. А. Оппель предложил методику этапно-эвакуационного лечения в 1916 году, изложив принципы в схожих выражениях. Еще он оставил прекрасные работы по истории хирургии]
Глава 9
- Холодно, - сказал Крамневский, запахивая бушлат.
Тихий океан всячески старался убедить, что его название – большая ошибка человечества. Штормило, солнце скрылось за низкой пеленой туч. Ветер гнал их косматые туши вскачь, как табун призрачных серых коней, окутанных туманными попонами. Высокие волны бросались на сине-черные борта «Бурлака», яростно терзая металл обшивки, жадно выискивая малейшую щель. Не находя, с разочарованным шипением и плеском откатывались назад, чтобы собраться с силами и повторить атаку. И снова, и снова…
Такое оно, море… подумал Крамневский. За миллиард лет до того как первая обезьяна слезла с дерева, океан уже был стар и мудр. Пройдет время, не станет людей, а море наверняка останется, и ветер все так же будет гнать волны вдаль, за горизонт… Что для природы миллион-другой годков?
Илион вновь поежился. Сырость окутала судно-док словно плотное облако, по недоразумению перепутавшее небо с океаном. Ветер срывал с пенных гребней волн пригоршни воды и изо всех сил швырял их как можно выше, стараясь достать до прогулочного мостика. К площадке, огороженной прочными перилами, долетала лишь мелкая водная взвесь, но ее хватало, чтобы пропитать каждую нитку. Словно выражая солидарность коллеге снизу, тучи в поднебесье проливались мелким, противным дождем.
Крамневский замерз, но упрямо оставался на своем месте. Крепко ухватившись за перила покрасневшими ладонями, подставив лицо промозглому ветру и каплям воды. Подводники – совершенно особые люди, только они в полной мере знают, насколько прекрасен океан, особенно в сравнении с теснотой субмарины. Только тот, кто неделями заперт в стальной консервной банке, на глубине сотен метров, может по-настоящему наслаждаться штормом и дождем.
Через несколько дней пятидесятитысячетонный самоходный док минует Огненную Землю и обогнет южноамериканский материк. Далее, под прикрытием отдельного соединения американского флота дойдет до мыса Кабу-Бранку, где «Пионер», наконец, покинет колыбель «Бурлака» и уже в одиночку, под водой, отправится дальше. На север, к точке с приблизительными координатами шестьдесят градусов северной широты и тридцать градусов западной долготы. Первоначальный план подразумевал проводку дока через Панамский канал, но слишком уж это людное место. Наверняка главный проход между двумя величайшими океанами плотно просматривается английской агентурой. А все, что знают англичане, знают и загадочные «семерки». По уму, «Пионеру» следовало бы отправиться в самостоятельный скрытный путь еще раньше, но иначе не успеть с монтажом главных функциометров радиоразведки.
Крамневский оглянулся, посмотрел на огромное «корыто» дока, где под маскировочным водонепроницаемым навесом покоилась на специальных опорах туша субмарины. Как всегда – окруженная множеством машин, приспособлений и рабочих. Фермы кранов, леса и подъемники опутывали лодку как сеть лилипутов - кашалота. Насколько творения рук человеческих больше и значительнее самих создателей, подумал капитан.
- Холодно, - повторил он, немного подумав, добавил. – И сурово.
Металлические ступени загремели под быстрыми тяжелыми шагами. Шафран вскарабкался на мостик, тяжело дыша и глотая воздух.
- Притомился? – ехидно поинтересовался Крамневский. – Всего-то сотню-другую метров пробежался, а уже пыхтишь как паровоз. Может, пора на покой?
- Сам валяй на берег, - процедил, отдышавшись, механик. – Я тебя еще на пенсион спроважу. Побегай здесь с мое, и все вверх… Короче, там уже ждут.
- Уже? – удивился Крамневский, взглянул на часы. – И верно.
- Застоялся, засмотрелся, - подколол Шафран. – Давай, пошли, народ ждет!
Илион бросил прощальный взгляд на беснующийся океан, на серое небо. Где-то там, высоко, укрывшись в облаках, барражируют патрульные дирижабли. Скорее для проформы, вражеские бомбардировщики не забираются так далеко на юг, но в столь ответственном деле излишних предосторожностей не бывает. Почему-то капитану казалось, что он больше не увидит открытой водной глади. Странное ощущение, ведь он на корабле – до океана рукой подать, а до «расстыковки» и добровольного самозаключения в подлодке еще не один день.
