Дед ушел, а Ленайра задумалась.
– Что-то я ничего не понимаю. Интригуют для того, чтобы подняться, но впервые вижу интригу, чтобы занять более низкое положение. Что-то тут не так.
– Кажется, твой дед так же считает, потому и предупредил. Только почему сейчас?
– Не знаю. – Ленайра встала и нервно выбила какую-то дробь пальцами по столбу беседки. – Дед встревожен. Он чувствует, что что-то упускает, но никак не может сообразить, вот и пытается донести до меня всю информацию, какой владеет.
– Ты преувеличиваешь. Мне кажется, ты просто накручиваешь себя.
– Дай-то боги… дай-то боги. Лешка, мне страшно. – Ленайра сжалась. Здесь, когда не надо было притворяться, она уже не держала маску, демонстрируя настоящие чувства.
Леша подошел к ней и обнял.
– Ну-ну. Снежок, чтобы ни случилось, но ты не одна, помни об этом. Мы все с тобой. Может, ты сама не понимаешь, как много сделала для всех. Если бы не ты, что ждало бы Кольку, – тут он запнулся, но продолжил: – Витьку или Бориса с Аней? Или ты думаешь, они не понимают этого? Мы все за тебя кому угодно пасть порвем и моргалы повыковыриваем. Только укажи кому.
Ленайра хихикнула:
– Придворные с ума сошли бы, услышь твой жаргон.
– Да ну их на фиг, куклы пронафталиненные.
Ленайра уже с трудом сдерживала смех, уткнувшись Лешке в плечо.
– Почему пронафталиненные?
– Ну а как же они еще могли сберечь свою одежду от моли? Все эти кружавчики, панталончики.
– Ой, Лешка, молчи. У меня уже живот болит. Кружавчики…
– Все? Успокоилась?
– Ага. Спасибо.
– Тогда сколько у нас там до полуночи, когда твоя карета превратится в тыкву?
– В тыкву превратится разве что твоя голова, сказочник, – хмыкнула Ленайра. – А до полуночи еще час где-то… кажется. И нам обязательно нужно за оставшееся время появиться в зале.
– Э-э… это обязательно?
– Конечно. Чтоб все видели, что мы с тобой не свалили раньше времени.
– А что, бывает?
– Конечно нет, какой идиот так подставится? Но если не появимся, то доброжелатели найдутся – предположат и донесут кому нужно. А раз не найдется свидетелей… нет, никто, конечно, не поверит, что мы с тобой так нарушим правила, но осадочек, знаешь ли, останется.
– Ну тут у вас и… сложно.
– Да не стесняйся, можешь говорить, что думаешь, все равно еще мягко будет.
И снова пришлось окунаться в общение продолжающегося бала. Кланяться старшим, раскланиваться с ровесниками, кивать дамам, попутно сыпля комплиментами. При этом Ленайра была словно рыба в воде – ни единого лишнего слова или движения. Поворачивалась она к подходившим так, словно чувствовала их задолго до того, как они заговорят. Вежливая улыбка на губах, холод в глазах, который отбивал желание у окружающих общаться больше, чем требует этикет.
– Надо будет у тебя эту манеру перенять, – прошептал Лешка, когда они ненадолго остались наедине. – Твоя маска Ледяной Принцессы отсюда появилась?
– В том числе. Главное, правильно ее использовать – некоторые типы совершенно нечувствительны и идут напролом к цели с грацией носорога. И это, как ты понимаешь, не их проблема… Дарина, – вдруг радостно улыбнулась Ленайра, разворачиваясь к подходящей девушке, кажется ровеснице.
– И как она их чувствует, – тихо пробормотал Лешка, тоже разворачиваясь и натягивая дежурную улыбку.
Собеседница оказалась красивой… сногсшибательно красивой. Платье красоту только подчеркивало, и все было в меру: украшений, цветов, открытости. Присутствовал как раз тот вкус и умеренность, которой порой так не хватало нуворишам в его родном мире. Так бы и любовался точеным личиком. Причем девушка о красоте своей явно знала и пользоваться ею умела.
– Как я рада тебя видеть. Разве у тебя тоже совершеннолетие? Я думала, тебе еще год до него. – И милая улыбочка.
Подошедшая девушка прикусила губу, нахмурилась на мгновение, но тут же снова улыбнулась:
– Ты все перепутала, Ленайра, хотя тебя можно понять. Я старше тебя.
– Ах да, стареешь…
Лешка только головой вертел, наблюдая за пикировкой. Впервые он видел Ленайру в таком состоянии. Даже задорный блеск в вечно холодных глазах появился. Обычно так расслаблялась она только в компании друзей.
