И, как будто всего этого было мало, вагаари, наконец, начали глушить связь по комлинкам. Единственная загадка – почему они не сделали этого раньше.
Итак, они заперты в узком коридоре, со всех сторон их окружают враги, и никакой возможности вызвать подмогу.
Когда Фел открыл огонь по следующему вагаари, ему подумалось, что он, пожалуй, здесь и умрет.
Это было странное ощущение. Конечно, вероятность гибели всегда присутствует в бою. Не раз, сидя в кабине своего "когтекрыла" и глядя на поднимающиеся навстречу вражеские истребители, Фел задумывался, не пришел ли его черед. Но в космическом бою всегда есть шанс выжить, даже если корабль буквально разлетится на куски.
Здесь такого шанса не будет. Если кто-то из вагаари попадет в него, он умрет.
Умрет.
– Где второй выход? – прокричал Драск ему в ухо.
Коммандер пришел в себя и оглянулся.
– В двух или трех метрах отсюда, – сказал он. – По ту же сторону коридора, что и первый.
– Понял.
Фел снова принялся стрелять, поражаясь самообладанию чисса. Выход в моторный отсек, о котором он так уверенно сказал Драску, находился практически на другом конце коридора – слишком далеко, чтобы можно было всерьез рассчитывать добраться туда, прежде чем скажется численное преимущество вагаари.
Но дверь в сам вестибюль турболифта находилась всего в нескольких метрах по коридору. Туда Драск и приказал отступать.
В вестибюле, конечно, будет полно вагаари. Но, куда бы они ни сунулись, их будет ждать та же проблема. По крайней мере, в вестибюле чуть больше пространства для маневра.
И, может быть, джедаи успеют вовремя. Может быть.
* * *
Медик выпрямилась и покачала головой.
– Мне очень жаль, господин посол, но это все, что я могу сделать.
Джинзлер молча кивнул, глядя на операционный стол. Формби лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и дышал с трудом. Медсестра остановила кровотечение, насколько была в силах, но капли крови все равно местами проступали сквозь бинты. К сожалению, чисс уже потерял довольно много крови, и заменить ее было нечем.
По крайней мере, в настоящий момент. Пока они не вернутся на "Посланник Чаф" или не найдут другого чисса, способного стать донором для переливания.
Если только соотечественники аристократа на борту "Посланника" все еще живы.
– Как насчет бакты? – спросил Джинзлер, снова посмотрев на медсестру. – Здесь есть бакта?
Медсестра пораженно уставилась на него.
– Вы, должно быть, шутите, – сказала она. – Почти вся бакта была потеряна или испортилась во время битвы и после нее. Все, что осталось, мы израсходовали лет двадцать назад.
– Господин посол не шутит, – произнес мрачный голос из угла. – Он говорит на полном серьезе.
Джинзлер обернулся. В углу сидел советник Кили с марлевой повязкой на локте, ободранном во время схватки в зале совещаний.
– Посол Джинзлер – всеобщий друг, – продолжал Кили, глядя в пол. – Ты разве не знала? Он дружит с Синими, с джедаями, даже с этими мясниками вагаари. Да, посол Джинзлер любит всех.
Он устремил на Джинзлера злобный взгляд.
– Этот Синий и есть та причина, из-за которой ваши друзья-джедаи так спешат добраться до турболифтов, не правда ли? – спросил он, кивком показав на стол. – Чтобы переправить его на корабль, где его залатают. После чего вы все улетите, оставив нас подыхать.
– Это не так, – возразил Джинзлер, стараясь говорить спокойно. У него были сомнения относительно психической стабильности Кили еще до того, как вагаари спустили на советника и его коллег своих волкилов. Теперь же он был еще меньше уверен в адекватности этого человека. – На чисском корабле есть специалисты, которые помогут избавиться от токоедов. Чем скорее мы приведем их сюда, тем раньше на вашем корабле восстановится энергоснабжение.
Кили фыркнул.
– Ах да, конечно. Это же так правдоподобно. – Он рывком поднялся. – Впрочем, вся ваша профессия базируется на умении врать людям, не так ли?
– Сядь, Кили.
Джинзлер посмотрел в сторону приемной, где Улиар и Таркоса о чем-то беседовали приглушенными голосами. Прервав разговор, оба смотрели на Кили с неясным выражением на лице.
– Сядь, Кили, – повторил Улиар. – А еще лучше иди в свою каюту.
