Чем бы все кончилось и закончилось бы благополучно, к счастью, узнать не пришлось. На шум и крики в комнату заглянули двое дежуривших во дворце солдат личной сотни графа. Даже вдвоем они с трудом отодрали Лешку от рыцаря, все еще находящегося в какой-то прострации. Да и Лешка не сразу пришел в себя. О происшествии доложили своему командиру барону Красту, то есть Хелгу. А тот учинил расспрос участников происшествия. К удивлению Хелга, Лешка отказался давать объяснения. Зато рыцарь Смарут, уже отошедший от шока и с наливающимся синяком под левым глазом рассказал милорду Красту всё, как есть. За исключением своей просьбы о баронстве, конечно.
Ситуация была нестандартная. Дворянин поднял руку на аристократа, к тому же на отца своей жены. Да и на Лешку это было совсем не похоже. Поэтому Хелг, оставив драчунов под присмотром солдат, отправился к его светлости. Сашка, выслушав Хелга, удивился не меньше его. Но удивление удивлением, а что-то решать надо.
Когда оба предстали перед ним, Сашка предоставил слово рыцарю. Тот повторил всё, что до этого сообщил Хелгу, снова упустив свои настойчивые просьбы о баронстве и угрозы в адрес Адени и Алеся.
Непонятно. Совсем непонятно, с чего это Лешка так взбеленился. Или зазнался мальчишка, себя крутым почувствовал? Так на это есть хорошее лекарство в виде гибкой и длинной плети.
- Ну, а ты что скажешь?
- Ничего, милорд.
- Всё так и было?
Лешка кивнул головой, но Сашка почувствовал какую-то недосказанность во всем облике парня.
- Значит, так. Теперь ты расскажешь сам.
- Милорд уже все сказал.
- Я слышал. Теперь хочу послушать тебя.
- Милорд...
- Подожди. Хочу напомнить тебе о первом пункте.
Лешка помнил его. Да как забыть? Пункт первый: не врать, никогда и ни в чем. Проклятье! Если бы просто не врать, тогда можно было пересказать слова тестя. Но ведь не врать никогда и, главное, ни в чем. Не рассказав всего, что произошло, значило скрыть часть правды. А это почти тоже самое, что соврать. И Лешка, слегка путаясь и заикаясь, рассказал всё. И про требуемое от него баронство и про угрозы Адени и сыну.
Сашка слушал, размышлял и немного удивлялся. Сейчас Лешка перед ним раскрылся совсем с другой стороны. И что же делать, как поступить? Рыцарю нанесена обида. К тому же со стороны младшего старшему. Такое не прощается, не спускается на тормозах.
- Он сказал правду? - обратился Сашка к рыцарю.
- Да, милорд, - не очень охотно признал Смарут.
- Он будет наказан. Серьезно наказан. Но вначале с тобой. Скажи-ка, рыцарь Смарут, кто здесь хозяин?
- Это где же, ваша светлость?
- Да везде вокруг. В Каркеле, а в частности в этом замке.
- Вы, ваша светлость, - не понимая, к чему вопрос, ответил рыцарь.
- Я и только я волен над жизнями и смертями всех здесь находящихся. Я, граф Каркел. Или граф ты?
- Как это, милорд?
- В моем замке распоряжаться вздумал? Казнить и миловать хочешь?
- Нет, ваша светлость, и в мыслях не было.
- А кого это ты хотел пришибить?
- Это я так. Вырвалось просто.
- Вырвалось? Так вот, чтобы впредь не вырывалось, сюда тебе хода нет. И вообще, езжай-ка обратно в Ларск. Хелг, проследи.
- Да, милорд.
- Все, теперь уходи.
Когда за ошеломленным решением графа рыцарем закрылась дверь, Сашка обратил свой взор на притихшего Лешку.
- А теперь с тобой. Я уже сказал, что будешь серьезно наказан.
Лешка стоял, опустив голову. Конечно, плети. Сколько? Двадцать или тридцать? Если тридцать и в полную силу, то и насмерть могут забить. А как же Адень и Алесь?
- Так вот тебе наказание. Из замка в течение седмицы запрещаю выходить. Думаю, это наказание тебя облагоразумит. Шляться не сможешь, паршивец. Всё, можешь идти.
Лешка стоял и растерянно хлопал глазами.
- Это все, милорд?
- А тебе что, мало? Могу и на две седмицы запрет наложить. Иди. И о жене и дочке забывать не смей.
- Спасибо, милорд!..
Когда за Лешкой захлопнулась дверь, Сашка, обращаясь к Хелгу, сказал:
- Правильный паршивец.
