Вот вы, мой юный благодетель, проявивший заботу о незнакомом старике, как считаете: что было бы, если бы люди тратили свои силы не на придумывание разных гадостей друг другу, а на достижение каких-то более высоких красивых целей? Каким бы тогда мог стать наш мир? А? Как вы считаете?
— Это философский вопрос, отец. Я не забиваю пока себе голову философией. Но, наверное, вы правы.
— О! Вот то-то же. Но вернемся к нашей истории. Атикейро спросил: кто и как доставил письмо, и еще узнал много разных подробностей. Он долго расспрашивал озадаченных послов: они ожидали чего угодно — только не царственного достоинства и спокойствия, которыми был преисполнен граф. Да и вел он себя как-то странно — непохоже на предателя. Скорее — он пытался что-то выяснить, разобраться в деле.
Одним словом, в головы этих людей запало некоторое сомнение в причастности Атикейро ко всей этой грязной истории.
Граф испытал недоумение, узнав что посланец и свидетель Умальфих не был приспешником Фендуко, как раз наоборот- у него имелись основания держать зуб на него: он почти разорил его семейство, жившее на своих землях. Вероятно, он чем-то купил его. У Фендуко хватило проницательности использовать в этой игре человека нерасположенного к себе. Тонкий ход.
— Что было дальше? Что предпринял Атикейро?
— Дальше… Дальше было то, что он поехал в один из своих загородных замков. Он отправил посланца к королю Ларотума с письмом, содержащим определенные вопросы. Я думаю, что он предпринял еще много других полезных действий. Граф — деятельный человек, непривыкший сидеть, сложа руки.
Конечно, кэлл Атикейро мог обратиться к старому законному способу решать подобные дела. Вы слышали о судебных поединках? Я думаю: он не захотел этого не из-за боязни быть убитым: Фендуко моложе его и в отличной форме — нет здесь что-то другое. Кэлл Атикейро — опытный воин и умереть с оружием в руках не боится. Скорее всего, он хотел распутать клубок интриги. Официальное расследование ему тоже было ни к чему — была затронута честь короля — вряд ли, Тамелий признает перед всеми, что писал такое письмо — он откажется и обвинит его же. Именно поэтому Атикейро предпочел действовать, находясь в тени.
Что касается кэлла Фендуко, то после исполнения своего плана на совете, он решился на другое мерзкое дело: ему нужно было устранить свидетелей: Умальфиха и нас — братьев Синего клена.
На Умальфиха было совершено нападение, но ему удалось бежать. У него имелись обрывки черновика того злополучного письма, написанные рукой Фендуко с краткими указаниями, а также расписка, в которой Фендуко прощал ему долг за кусок земли, на которой проживал бедняга. Умальфих чудом избежав гибели, примчался в наш храм, ища спасения. Пробыл он у нас недолго — Фендуко догадался, где его искать — и, передав мне на сохранение все бумаги, скрылся в неизвестном направлении. Позже его нашли убитым. И вину за это убийство молва приписала Атикейро!
С нами, братьями Синего клена, Фендуко поступил иначе — грех его не знает прощения. Он устроил погром и пожар в Храме Дарбо, и подкинул туда какие-то "улики", указывающие на нас. Возмутительно! Братья синего клена — противники всякого насилия. А уж вандализм совершенно неприемлем нашей вере.
Но совершенное злодеяние дало повод храмам Дарбо объявить "кастелло", — вы знаете что это — право на месть, — и уничтожить все лесные храмы. Магистр Бруманден даже не счел нужным провести расследование! Зачем возиться с представителями старой, отсталой веры. Зато их прогрессивное вероучение не стыдится взять в руки меч на защиту своих интересов. Мы же — сторонники Высшего промысла. Так что, все их призывы — сплошное лицемерие. Последователей нашей веры власти изгнали из этих мест, — интересно: кто же теперь будет их лечить? Так многобезобразнейший кэлл Фендуко избавился от ненужных людей.
Но в результате всех этих происков, надеждам его не дано было осуществиться, ибо Совет старейшин принял совершенно неожиданное решение. В договоре, заключенном некогда основателями города было прописано правило, которое позволяло при особых обстоятельствах временно выбирать проконсула с ограниченными правами в лице достойного горожанина, не состоявшего в Совете, а наиважнейшие обязанности консула распределять между членами Совета. Причем право накладывать вето доставалось высшему духовному лицу города. Что самое удивительное: кэлла Атикейро формально не исключили из Совета, по сути, представители клана Атикейро являлись пожизненными его членами. Но фактически — он стал изгоем на общих собраниях: как только он появлялся на собрании — все разом замолкали и поворачивались к нему спинами — это был знак полного недоверия! Впрочем, попытку посетить собрание он сделал только один раз. Так обстояли в городе.
