И король послушал совета, захохотал так, что заикалось, без всяких церемоний ощупывая тощего, долговязого, безбородого сына Народа Бородатых.
— В моих жилах течет гномья кровь, — пояснил сжалившийся старик, когда они, обессиленные смехом, повалились на камни. — Несмотря на то что кровосмешение у Бородатых настолько не в почете, что на него наложен негласный запрет. Знаете, я издавна считаюсь другом этого замкнутого народа, с тех самых пор, когда первым пришел на помощь засыпанным лавиной гномьим купцам. Тогда я голыми руками разгребал снег, обморозил кисти (смерть для мечника! смерть для менестреля, господин мой!), но вытащил за бороды пять оледеневших тел. Счастье, что гномы живучи, — когда наконец подоспела подмога, я сумел привести их в чувство.
— Говоришь без особой радости…
— Да, хозяин. Позже выяснилось: с ними была девушка, лавиной ее бросило на острый скальный выступ… Мгновенная смерть. Один из спасенных мной был ее женихом, и проклял тот час, когда я вернул его к жизни…
Эйви-Эйви засопел, но скорее печально, чем обиженно, горюя о девушке, не о проклятии:
— Знаете, у Бородатых очень мало женщин. И отношение к браку особое: гномы выбирают один раз и на всю жизнь. Впрочем, — вскинулся он, — разговор совсем не об этом. Я стал другом прямо над тем обвалом, но когда позднее узнали про гномью кровь — решили не отступать от обычаев. Если ты гном — ты должен быть введен в Род, принять Имя, постигнуть тайны ремесла. А значит — пройти Обряд. О Всемогущие Боги! Как же мне было страшно впервые входить в эти блаженные воды! Ведь если не гном — значит осквернитель! Значит, водный столб вышвырнет прочь, разбивая о скалы! Я шел так медленно, словно старался запомнить, как это — ходить по земле! Я шел, впитывая в себя запахи и звуки, заранее махая ручкой Йоттею… Но Купель приняла, и вода не выдала…
Эй-Эй весело рассмеялся и хитро подмигнул:
— Вот с тех самых пор я заделался вполне законным гномом, у меня есть имя, семья, мастерская…
— Но, если мне не изменяет память, — осторожно, боясь спугнуть ответ, возразил король, — ты все же собирался лезть над Горой. И путь внутрь тебе заказан.
— Это не я сказал, это вы так решили. — Проводник повернулся на живот, подставляя солнечным лучам исполосованную шрамами спину. — Если я войду сейчас в Гору, хоть с заднего хода, хоть через парадную дверь, меня встретят копченой бараниной, традиционным тройным поклоном, подметанием полов бородами и приглушенными оханьями по поводу моего изувеченного «лысого» подбородка. Передо мной протащат всех девиц, еще не выбравших мужа, проведут к Пресветлой Статуе, а потом выкатят бочку пива и упьются на радостях. Это называется «Прием Малого Церемониала» и выдумали его специально для блудных сынов, забредающих в дом на пару дней за пару лет. Только… Мне все равно нельзя туда. Я, изгой среди людей, очень соскучился по своей дружной семье величиной в целую Гору! Но не пойду. Когда брат на брата топором машет — на что это похоже?!
Эйви-Эйви помолчал. Скрипнув зубами встал, натянул рубаху.
— Вас до Ворот провожу, — выговорил он спокойно, даже отрешенно. — Скажу, чтобы приняли с почетом, дали отдохнуть, залы показали. Сам вверх пойду: не привыкать по горам лазить
Денхольм подошел и положил ему руку на плечо:
— А кто тебе сказал, приятель, что мы пойдем под Горой?
— А как же вы тогда пойдете? — отрешение, по-видимому притупило былую остроту ума. — До Вура? А зачем? В Галитен вернетесь?
— Мы пойдем за тобой, — ласково, но непреклонно пояснил шут. — След в след, на то ты и проводник, за то тебе и деньги платим.
— Когда я их в последний раз видел? — вяло огрызнулся старик, но тут же подскочил, с подозрением оглядывая обоих сразу: — Куда вы пойдете? В горы? Полезете на Сторожки? Шеи бестолковые ломать?
— Тебе, значит, можно, — обиделся король, — а мы, значит, рылом не вышли!
— Да при чем тут мое рыло, мальчишки?! Я вас на Форпост брать не хотел, а это… Вы хоть знаете, что это такое: «Сторожевые горы»?!
— Пройдем — узнаем, — упрямо поджал губы король. — Не в моих правилах отступать, запомни. Перевал Кайдана прошли и не заметили как. И эти горы одолеем!
