— Нет, не знаю. Он черный менестрель, — вздохнул Эй-Эй, заслоняя собой обмороженного.
— Ах даже так, — протянул король, невольно вспоминая брата. — А не он ли бился вчера на подступах к перевалу и потерял обрывок плаща?
— Внизу была битва? — без тени изумления уточнил проводник и печально покачал головой: — Нет, господин, он дня три провел в западне из камней, куда угодил по незнанию горной породы. И… — он замялся, подыскивая слова, — в общем, это не плащ. Люди в деревне, где он пел, перебили ему крыло…
Король и шут в едином порыве подскочили на ноги, хватаясь за мечи.
Веллиар!
Порождение Тьмы в пределах Пресветлой Элроны!
— Уберите мечи, — попросил Эй-Эй. — Было бы недостойно вас, господа, драться с беззащитным врагом.
— Не так уж я и беззащитен, — прорычал веллиар на ломаном элринно, освобождая когтистую то ли руку, то ли лапу, и его желтые узкие глаза грозно сверкнули. — Я смогу биться…
— И ты угомонись, — осадил его проводник. — Никто с тобой драться не станет, не надейся.
— Они светлые, ты, скунс двуногий! Они светлые до омерзительной дрожи, смерть от их меча достойна воина! А если удастся зацепить хотя бы одного… — мечтательно сощурился темный менестрель.
— Обойдешься, — криво усмехнулся Эйви-Эйви. — Пасть жертвой твоей смертной жажды — не слишком много чести.
— Почему ты не дашь его прирезать, если он так настаивает? — возмутился шут. — Дело-то плевое!
— Он менестрель и достоин лучшей смерти, — сурово возразил Эй-Эй. — И я не позволю вам опускаться до жалкой роли мясников.
Веллиар обреченно застонал, кусая синие губы, заметался, извергая проклятия. Потом затих и покорно принял из рук проводника миску с похлебкой. Король и шут смирили свои кровожадные инстинкты, соблазненные запахом пищи, откладывая расправу «на потом».
— Ну вот, — удовлетворенно подытожил проводник. — Вы ели мое варево из одного котла и преломили хлеб.
Король выругался с нескрываемой досадой. Как мог он, полжизни проведший в библиотеке, позабыть о древнем обычае Разделенного Хлеба! Санди печально уставился на свою полупустую миску, перевел алчущий убийства взгляд на веллиара и пробурчал проклятия в адрес Эй-Эя. Однако поразмыслив, похлебку доел да еще и хлебом вымакал остатки. Что-что, а готовить проводник умел как никто другой.
Веллиар оглядел их цепким ненавидящим взглядом и сплюнул в сугроб, обнажая желтоватые клыки:
— Так и знал, что в твоей заботе кроется подвох, — обратился он к Эйви-Эйви. — Лучше бы оставил меня в сугробе.
— Я эгоист, — туманно ответил Эй-Эй. — И потом, это ведь ты орал из последних сил, не я.
— Я надеялся, что ты меня убьешь, — мрачно пояснил монстр.
— Так хочется сдохнуть? — не менее мрачный шут все не мог успокоиться. — А зачем ел? Ты ведь был уже в процессе…
За веллиара ответил проводник:
— У них голодной смертью умирают только трусы. Удел, недостойный отважного воина.
— Грамотный, — злобно проворчал человекозверь. — Но еще не все потеряно, — добавил он, пытливо поглядывая на Эй-Эя и вычесывая из шкуры примерзшие льдинки. — Ты ведь пока ничего не ел! Кто-нибудь из этих охотно одолжит тебе оружие!..
Король с превеликой радостью потянул из ножен свой меч:
— Это ведь не человек, Эйви-Эйви, это темное чудовище! — а сам неожиданно для себя содрогнулся, прикинув, сколько нужно проваляться в снегу, чтобы обморозиться под густой короткой шерстью.
Но проводник медленно покачал головой, отводя в сторону клинок.
— В чем дело?! — сам не свой заорал веллиар. — Неужели это так трудно?! Ты что, боишься?
— Я не хочу. — Эй-Эй взял ложку и спокойно дохлебал супец.
— Трус! — вне себя от гнева и презрения крикнул Санди.
Веллиар застонал, извергая самые черные проклятия, какие знал. Критически оглядел проводника:
— Никак не пойму, что ты такое есть, — внезапно бросил он в пространство перед собою. — Лютня у тебя явно эльфийская, — в голосе прозвучала откровенная зависть, — эти твари только и умеют, что песенки петь. Но если ты — Свет, почему не поступишь, как велит тебе долг?!
— Я не Свет, — все так же спокойно возразил Эйви-Эйви, разливая по кружкам вино.
И король почувствовал, как набирают силу все его страхи и подозрения.
