о помощи. Что позволяет перевести наши отношения в иную плоскость…
– То есть вы считаете, уважайный Тел-Серг, что можно оставить без последствий факты вопиющей некомпетентности? – перебил его аудитор Островов и Дальних Морей.
– Считаю, что они не столь велики, как полагаете вы, – парировал Имперский аудитор.
Перепалка разгоралась. Оскорбления, намеки на идиотизм, маразм и даже дебилизм оппонентов, прикрытые вежливыми оборотами речи, сыпались градом. Казалось, еще немного, и уважайные члены Модераториума, забыв о приличиях, вступят в рукопашный бой. Но этого не случилось, одного слова Тел-Натора хватило, чтобы все замолчали.
– Прошу уважайных коллег перейти к конкретным предложениям…
Чем дальше в лес, тем толще партизаны (продолжение)
Впрочем, путешествие, если не считать утомительной дороги и возни с драконом, Олегу особо не запомнилось. Разве что песня… Как только, по мнению командиров, колонна вышла из угрожаемого района, бойцам разрешили петь. Действительно, что может отвлечь от бесконечной дороги и всяких нехороших мыслей лучше, чем строевая песня. Это Олег понял еще в армии, когда сам во время передвижений постоянно напевал что-нибудь себе под нос. Но услышать то, что поют легионеры, он не ожидал:
– День, ночь, день, ночь
Мы идем колоннами.
День, ночь, день, ночь,
Как мулы, нагруженные,
И только пыль, пыль, пыль
От шагающих калиг.
Отпуска нет на войне…
Услышав это, Олег едва не вывалился из седла. «Стихи Киплинга, кем-то переведенные на латынь и адаптированные к местным реалиям. Значит, он не первый попавший в этот мир. Надо бы узнать, откуда и когда появилась эта песня. Может, встречу еще одного человека с Земли», – подумал он.
Потом были и другие песни, и рифмованные кричалки, как у американцев в фильмах, но эта, первая, так и осталась в памяти Олега.
До сборного лагеря армии отряд добрался неожиданно быстро, на взгляд Олега. Он, конечно, не думал, что путешествие растянется «до греческих календ»[13], но и не ожидал, что всего за десять дней окажется на месте. Подспудно он ожидал, что разгромленные войска ромеев укроются где-нибудь в ущельях Гномьих гор, подальше от вторгшихся армий. Но оказалось, что они расположились практически в центре страны, не очень далеко от разгромленной Столицы. И даже не особо скрываются – к лагерю отряд довел первый же попавшийся крестьянин.
Лагерь, признаться честно, произвел на Гордеева сильное впечатление своими укреплениями, раскинувшимися среди холмистой местности на берегу реки. Окруженный всеми необходимыми деталями современной фортификации, вплоть до отдельных редутов, рвов, валов с частоколами, участок местности тянулся на несколько миль. А прикинув видимый участок и проэкстраполировав его на местность по карте, которую он давно конфисковал у Марка, Олег решил, что в лагере можно укрыть как минимум три-четыре легиона. То есть большую часть армии мирного времени Новоромании.
– Неплохо устроились, хотя и рискованно, – откомментировал он полученный результат своих размышлений. Которым, естественно, поделился с Марком, Трором и Кимом.
– Могу вас заверить, что все сделано правильно, чесслово, – ответил Ким. – Место выбрано с расчетом удобства сбора войск и снабжения. Видите на реке баржи? Это ж, чесслово, пожрать везут. А опасность атак противника вы преувеличиваете. Им сейчас закрепить бы то, что уже захватили.
– Правильно мыслите, Ким, – подтвердил Марк. – Школу стратигов заканчивали?
– Поступать собирался, чесслово. Хотелось мне до префекта хотя бы дослужиться.
– И дослужитесь, какие ваши годы, – ответил Марк. – Каждый легионер носит в ранце легатский жезл.
В лагерь, к удивлению Олега, их впустили быстро, поверхностно проверив бойцов с помощью незнакомого мага-менталиста.
