Само собой, способ борьбы с такой напастью у соплеменников Драхгарка имелся: пробиться к дыре, заделать её, а потом постепенно, шаг за шагом очистить захваченный зверьём участок. Беда была в том, что ни разу ещё такое дело не обходилось без жертв. Иногда – больших. И подгорные маги помочь в этом деле могли мало: магия земли сильна, но слишком уж нетороплива.
– Ну, так чё? – переспросил Драхгарк минут пять спустя. – Так назад и отправимся?
– Зачем так? – не выдержал измученный долгим молчанием молодой. – Зачем так‑то? Этого наймём! – и ткнул толстым, поросшим рыжими волосами пальцем в мертвеца, всё с тем же безразличием сидящего на крыльце башни.
Безмолвный страж не обратил на этот весьма неуважительный жест никакого внимания. Не потому что не увидел его, нет. Увидел. Да и разговор гостей слышал, хотя и не слушал: старый некромант вложил в своё детище достаточно большие возможности, но, что бы ни воображали визитёры, не сумел дать главного. Разума. То, что заставляло «ожившую» мумию двигаться, реагировать на оскорбления и совершать множество прочих действий, в каком‑нибудь другом мире назвали бы программой. В этом же если и было когда‑нибудь соответствующее слово, оно, как и многие другие слова, знания и вещи, затерялось в глубинах времени. Того самого времени, которого не хватило Гельду, чтобы исправить закравшиеся в тщательно составленную схему взаимодействия Сил недочёты. Отпусти Судьба магу ещё хотя бы год жизни… Пока же на каменных ступенях сидело существо, обладающее, главным образом, всего лишь задатками. Семенами, которые – возможно! – когда‑нибудь прорастут. Если будет Сила. Жизни, выпиваемые из врагов, из преступников, из тварей. Такие же, как те, что сейчас вытекали сквозь прорехи в сети заклинаний, рассеиваясь в окружающем мире и оставляя высосавшему их лишь ничтожную часть.
Между тем визитёры, обсуждавшие очень важный вопрос – согласится ли нежить на предложенную оплату или же потребует предоставления кого‑нибудь живого для поедания – решили попробовать всё же договориться о первом. Само собой, высокая честь была доверена никому иному, как всё тому же десятнику: мол, ты самый главный, тебе и расхлёбывать. Драхг, другого от соплеменников не ожидавший, только вздохнул и, почесав в затылке, отправился беседовать с тем, кто не то что словами, а даже жестами объясняться упорно не желал. Поскольку же статус трупа повысился с обычного охранника до возможного делового партнёра, начать дварф решил со знакомства:
– Почтенный, я прошу прощения, сразу не догадался. Меня Драхг зовут. Драхгарк Мастер Ножей из рода Румхарка Каменного Молота, – свои родословные подгорные жители вели с тех времён, когда ещё не знали металла, и страшно гордились этим, задирая носы перед прочими расами. – А ты?
Вместо ответа мертвец опять повёл десятника к могиле своего создателя, где указал сначала на неё, а потом на себя.
– Гельд, значит, – догадался дварф. – Как сына, значит, тебя назвал, – бормотал он себе под нос на обратном пути. – Как старшего, значит…
Бормотание это продолжалось до тех пор, пока оба не вернулись к крыльцу, где Драхг наконец‑то вспомнил, ради чего завёл этот разговор. К его удивлению, новый владелец башни, выслушав предложение, не стал ни думать, ни торговаться. Молча кивнув, Гельд‑младший просто поднял из травы валявшийся там длинный дрын, аккуратно подпёр им входную дверь в знак того, что хозяина нет дома, и застыл, выражая своим видом готовность отправиться немедленно…
* * *
Любые разумные существа, собравшись для решения важных дел, начинают спорить. И чем больше существ, тем дольше этот спор длится и тем сильнее накал страстей. И всякие попытки как‑то с этим бороться, избирая или назначая всяких там председателей, ведущих и так далее, если и помогают, то очень слабо. Увы, такова природа разумных: сколько голов, столько и мнений…
Дварфы, как существа очень даже разумные, исключением не являлись. Скорее, наоборот: таких отъявленных спорщиков было поискать. На поверхности даже ходила злая шутка: от пары подземников шума больше, чем от десятка гоблинов. Стоило двум коротышкам сойтись где‑нибудь, как тут же начиналось обсуждение… Да чего угодно! Какой способ проходки лучше, у кого клинки и кольчуги качественнее, сменила ли дочь такого‑то уже восьмого любовника или пока только пятого…
