— Где бы мы его достали, когда она накинулась на нас посреди ночи? — Удивился Ройвис.
— В следующий раз запасемся заранее! — На лице Дойвего проступила ехидная ухмылка. — А лучше, если доведется с кем-нибудь делить ночлег, заранее в него огоньком потыкать, проверки ради.
Ройвис представил себе жуткую картину: рыцари с мрачными и настороженными физиономиями старательно суют горящий факел в живот ошалевшего трактирщика, проверяя, таким образом, достоен ли тот получить в обмен на собственное гостеприимство некоторое количество серебра.
— Боюсь, от такого фокуса настоящее Проклятие и вовсе осатанеет, — пробормотала под нос Вета.
— Да и Бездна с ней, — фыркнула Леора. Делать-то чего будем? Прямо здесь спать завалимся?
Ройвис представил ночевку под лесными сводами — рядом с обугленными остатками лачуги, в глубине которых, быть может, валяется все еще не издохшая до конца тварь, чуть не превратившая четверку беглецов в сытный ужин. Выглядела идея не слишком вдохновляющей.
— Лучше уйдем поглубже в лес, от греха подальше, — решил, наконец, рыцарь. — А утром, думаю, можно будет выйти на тракт. Достаточно мы уже по местным урочищам набродились.
* * *
Дождь старательно барабанил по черепичным крышам Вервиса. Город утопал в ночном ливне, словно сами Рассветные Птицы, оскорбленные неведомым злодеянием, вознамерились в прямом смысле слова смыть столицу Кедровой лиги с лика земли.
— Ты уже договорился об эскорте? — Требовательный голос Астаэлле вырвал Кесиана из полусонного созерцания ночной улицы. Хлещущие струи навевали тоскликую дремоту, в глубине которой плескалось равнодушное недовольство. Сидеть в жарко натопленной комнате, потягивая после ужина вино — совсем не то же самое, что предпринять по такой погоде длительное путешествие. А путь от Вервиса до Тиорты, подсказала услужливая память, ой какой неблизкий… Кажется, уютная обстановка его вконец убаюкала.
— Как ты тут оказалась? — Кесиан непонимающе уставился на ледяную красавицу, немым укором совести застывшую посреди роскошно убранной комнаты, в углу которой жизнерадостно трещал камин. Волны жара от пламени прокатывались по выделенным юноше покоям, отражались от бархатной обивки кресел и пытались погрузить неосторожного путника в сладкую полудрему.
Таэтисса в ответ лишь ехидно фыркнула. Наряд девушки ограничивался воздушной полупрозрачной туникой да легкими сандалиями. Выйти в таком на улицу по такой погоде — отличный способ заработать простуду. Хотя, мистикам ее уровня такие мелочи не досаждают. Один узор — и любая хворь сочтет за лучшее обойти стороной столь надежно защищенную персону.
Кесиан расположился на территории таэтисского представительства. Огороженный мало что не крепостной стеной, квартал в центре Вервиса был не только официальным имперским посольством, но и, фактически, резиденцией действительных, а не номинальных правителей Кедровой лиги, которая с самого момента своего возникновения являла собой нечто среднее между самостоятельным государством и имперской провинцией, отделившей Таэтис от человеческих государств.
Несмотря на юный возраст, юноша обладал достаточно знатным происхождением и внушительным социальным статусом, чтобы избежать ночевки в придорожных трактирах. Чем, разумеется, не преминул воспользоваться.
— Местные власти выделят мне три десятка гвардейцев. И, на всякий случай, одного купца.
В васильковых глазах появился легкий намек на любопытство. А Кесиан запоздало сообразил, что так и не предложил гостье сесть. Смутившись, он поспешно вскочил, отодвинув перед девушкой тяжелое кресло, за что был награжден насмешливым взглядом.
— Остается лишь предположить, что в тебе проснулся интерес к торговым делам. Собираешься порадовать меня ровандисским горностаевым мехом? — Астаэлле грациозным движением опустилась на мягкую подушку.
— Этот господин Вертину — типичный шпион на лигийской службе. Граф Веронис, к которому я обратился за эскортом, полагает, что от его сопровождения толку мне будет куда больше, чем от пары десятков вооруженных обормотов, — объяснил Кесиан, наливая девушке вина. Та в ответ на запоздалую галантность лишь еще раз иронично сверкнула глазами — словно лунный блик заиграл на гранях драгоценных сапфиров.
