А несколько дней назад его попросили прочитать лекцию в небольшой схоле соседнего полиса, в Аквилее, чтобы рассказать ученикам о том, как далеко продвинулась нейрология после Великого Потопа. Он, как обычно, согласился, хотя рассказывать по этой теме было особо нечего: во время Второй волны погибло большинство научных центров, всё ржавело на дне морском, первые годы же вообще плохо было с наукой — не до неё, людей бы спасти и расселить. Это потом уже стали отправлять подводные экспедиции, поднимать технику, оборудование, восстанавливать данные. Но самая главная проблема заключалась в том, что светлые головы великих учёных давно обглодали рыбы.
Алекс, как преподаватель ликея, проводил уроки для учеников схол. Как правило, на такие факультативные занятия собиралось несколько детей, интересующихся темой курса. Он рассказывал им про устройство мозга, объяснял нейронные процессы, показывал опыты. У него это неплохо получалось: двое из его учеников уже трудились на полставки младшими лаборантами у них в ликее.
Именно оттуда он вчера притопал навеселе и в благодушном настроении. На стихийном пятничном корпоративе медработников и преподавателей они с мужиками распили на пятерых литр спирта на кедровых орешках. После этого дружище Юджин предложил продолжить вечер в кабаке, и товарищи рассыпались по домам, чтобы помыться да принарядиться. Жили они в одной филе, не очень далеко друг от друга, работали вместе, поэтому давно сдружились и частенько коротали хмельные вечера. Так и сегодня, договорившись встретиться через час, не прощаясь, друзья ненадолго разбежались в разные стороны. Они даже и не догадывались, что на этот раз их пути разойдутся навсегда.
Алекс лёгкой походкой летел домой, радуясь всему вокруг: тёплый апрельский день сиял солнцем, ранней зеленью шелестели деревья, на душе было настолько хорошо, что его просто переполняло залихватское настроение куда-нибудь пойти и что-нибудь этакое сделать. Решив исполнить своё желание как можно скорее, он потратил на душ и переодевание максимум пять минут.
Только переступил порог — звонок: «Вы подтверждаете участие?» — спросил женский голос. «О, какой пафос нынче в схолах», — пьяненько хихикнул он, но всё же торжественно пообещал быть и записал на листке адрес и дату. Затем, посетив клозет, Алек спустился вниз, встретившись с Юджем; друзья отправились на поиски приключений, однако вместо них, как это частенько бывает, нашли лишь бутылку крепкого алкоголя.
Вернулся домой он поздно, сильно под хмельком, и настолько уставшим, что уснул, даже не раздеваясь. Только на следующее хмурое утро, проснувшись часов в пять, чтобы сгонять в туалет, молодой человек заметил бумажку, наклеенную над зеркалом. Ещё туго соображая с похмелья, он начал вчитываться, вспоминать, чесать лоб, приглаживать лохматые волосы и медленно осознавать, что ехать на лекцию нужно сегодня. Причём, прямо сейчас.
Несколько раз сверив дату на бумажке с календарём, он, закатив глаза, выдавил из себя глухой стон. Ехать не моглось — хотелось только отлить, попить и уснуть. Нет, ну, куда он в таком виде? Ничего страшного не случится, если он один раз не сможет.
«Ты ведь обещал, тебя ведь дети ждут, — сурово прервал Александр сам себя, — что ты как малака, честное слово! По дороге до Аквилеи можно проспаться, в конце концов! Наверное. Или всё же остаться?»
Алекс поднял глаза, посмотрел на своё мутное отражение в зеркале, принял решение, промычал что-то жалостливое, в темпе вальса сходил в холодный душ, съел горячий суп и выпил крепкий кофе. По-быстрому приведя себя в какое-то подобие порядка, он мухой вылетел из квартиры, жужжа под нос ругательства. Добравшись на первом электробусе до Ахейского узла, Алекс вздохнул с облегчением — успел; судя по табло, маг* (маглев) должен был прийти через две минуты.
И правда, вскоре он уже входил в просторный полупустой пульман* (вагон), где сразу занял свободное кресло для сна, которое широко и удобно раскладывалось. Алекс плюхнулся в него, мгновенно расслабился, чувствуя себя ещё немного пьяным, хотя голова, что удивительно, не болела. Вскоре маг тронулся, привычно зашумел ветер, и вскоре они влетели в тубус дюкера* (закрытую скоростную магистраль); тут же в салоне включился приглушённый свет, Алекс зевнул и закрыл глаза, решив выспаться за полтора часа пути до Аквилеи. Сон поначалу не шёл: какая-то тревога терзала воспалённый мозг. Он немного поворочался, но вскоре всё же окунулся в объятия Морфея.
