Барон нагнал меня, и время от времени пытался поддержать под локоток, проводя в основное здание и далее на второй этаж по каменной лестнице.
Рот барона не закрывался не на минуту. Он восхищался моим платьем и конем. Он предупреждал о малейших неровностях во дворе на нашем пути. Он интересовался моим здоровьем и здоровьем моих людей. Он был сладок как патока и любезен как торговец с богатым клиентом.
Комнаты, где меня разместили, были с высокими потолком и полом, устланным шкурами оленей. Кровать находилась за высокой шторой в нише из деревянных резных панелей.
Я поблагодарил барона за теплый прием и отличные комнаты, он, рассыпаясь в ответных любезностях, заявил о том, что стол накрыт и все ждут только меня.
С помощью пажей и Майка я поменял свою одежду, умылся. Подойдя к окну, я увидел, что оно выходит во второй двор замка с плодовыми деревьями и дорожками, обсыпанными мелким щебнем.
В большом зале замка столы были поставлены в два ряда. Отдельно, на возвышении под балдахином стол был сервирован для меня.
В зале были все мои люди, а также все обитатели замка и несколько незнакомых мне сьеров с дамами.
Барон представил их мне. Это оказались рыцари и их жены, вассалы борона.
В сопровождении барона я прошел к своему столу и пригласил его и баронессу занять места рядом.
Мы сели, и это послужило сигналом. Все устремились к столам. Два распорядителя, по одному к столу, рассадили всех по местам.
Рыцари и дамы уселись за одним столом. Пажи за другим, рядом с воинами.
На внутреннем балконе музыканты заиграли рондо. Зал не имел потолка, и стены от колонн перетекали в своды, уходящие высоко вверх под крышу. Из-за этого помещение казалось очень просторным.
Все присутствовавшие, сидели на скамьях покрытых коврами и подушками, на полу лежали листья и высушенные цветы. Скатертями сложенными вдвое, накрыли столы. Основное освещеќние составляли свечи, которые держали в руках слуги. В пиршеќственном зале специально выставили напоказ шкафы-дрессуары, заполќненные посудой из чистого и позолоченного серебра, стеклянной посудой и изделиями, покрытыми эмалями. Для каждого вида поќсуды был свой отдельный шкаф. Перед трапезой слуги внесли кувшины с водой и специальные таќзики для мытья рук.
Мое кресло более высоќкое, чем у других. Оно стоит у особого стола, за которым восседаќют члены семьи хозяина. Позади стола-шкафы-дрессуары, где выставлена лучшая посуда; вина в сосудах также расставлены вне стола-на креденцах. Пажи барона привозят блюда, которые сначала один из них, преклонив колено, показывает пирующим, а затем передает их стольнику, прислуживающему у нашего маленького стола.
В центре зала были установлены два больших буќфета, на которые ставятся принесенные из кухни блюда - здесь разрезают мясо, расставляют тарелки и приборы. Слуги, взяв нарезанные кушанья с буфетов, подают пирующим; те выбиќрают и кладут себе на серебряные и оловянные тарелки. Подачей блюд распоряжается дворецкий. Столы расставлены вдоль длинных стен зала, пируќющие сидят за ними в один ряд, лицом в зал. Позади виночерпии, подающие питье; вдоль стен - креденцы, на которых стоят чаши с напитками. Зал освещают свисающие с потолка люстќры.
Барон Норберт подготовился основательно.
С такими церемониями я последний раз ужинал разве что после своей коронации.
В начале подали фрукты, потом жареную мелкую дичь.
О каждой перемене блюд извещал труба.
Баронесса, ее имя было Герта, улыбалась мне весьма напряженно и едва касалась к еде. Барон, выпив кубок красного вина, стал еще более говорливым и теперь услаждал мой слух рассказами о том, где и когда он приобрел свою драгоценную посуду. Он с легкостью жонглировал именами мастеров и соответствующих приемов в изготовлении серебряной посуды, обращая мое внимание на тонкости орнамента или отделки и клейма изготовивших ее мастеров.
Судя по кислой мине баронессы, барон уселся на любимого конька и мне предстояло услышать много для меня нового.
Я слушал барона и рассматривал за и пирующих в нем. Габриель усадили рядом с пажами. Упрятав волосы под берет, в камзоле широкого покроя, скрывавшем ее грудь, она походила на миловидного юношу. Ее статус был непонятен хозяевам, но спросить они не решились.
