— Не верю ни единому слову! — крикнул Сэнди, подавшись вперед. Стул предостерегающе заскрипел, но Сэнди не обратил внимания на аварийный сигнал.
— Но пусть это правда. Ну и что? Что в этом плохого? Они не причинят вреда никому — ведь они останутся на орбите, верно?
— Но, Сэнди, милый, — мягко сказала Маргарет, — на орбите хакхлийцы как раз и не думают оставаться. Как только яйца проклюнутся и маленькие хакхлийцы подрастут, они начнут вторжение. Об этом нам рассказала Полли.
Лизандр, совершенно потеряв дар речи, смотрел на нее огромными глазами. Абсурд! Абсурднейший абсурд — хуже, чем все, что он до сих пор слышал. Нужно попытаться объяснить им…
— Полли? Исключено! Она бы в жизни вам ничего не сказала, если ей приказано не говорить… то есть я имею в виду, если бы она знала какие–то секреты.
— У нее не оставалось выбора, — грустно объяснила Маргарет.
Он сердито посмотрел на нее.
— О чем ты? Заставить ее вы не могли. Угрозы, пытки — все это бесполезно, не сработает. Я ведь вам говорил уже!
Маргарет вздохнула.
— Но ты же сам рассказал, к а к ее испугать, — сказала она мягко. Потом потянула за шнур жалюзи.
Жалюзи закрывали окно, очевидно, со стеклом односторонней проходимости света. А за стеклом… — там была Полли.
Лизандр смотрел и не верил собственным глазам. Полли! Живая. Но в таком состоянии он ее не видел ни разу в жизни: грязная, рыдающая, она сидела на корточках у экрана связи. Маргарет включила звук, и теперь всхлипы, которые едва доносились до Сэнди, громко раздались прямо в комнате. Это был голос Полли! Она умоляла. И по–хакхлийски, и по–английски.
— Пожалуйста! Не надо! Мои яички! Не губите их!
Лизандр задрожал, охваченный ужасом. Подлокотник треснул, когда он резко вскочил на ноги. Он споткнулся, потом выпрямился, сохранив равновесие, и гневно бросил в лицо Маргарет и Бойлу:
— Подонки! Да как вы могли?! — рявкнул он.
Ему не хватало слов: итак, Маргарет тоже предала его, итак, на Земле не оставалось ни одного человека, которому Сэнди мог доверять!
Бойл на миг дрогнул, ошеломленный вспышкой ярости, но твердо стоял на своем:
— Выбора не было, — отрывисто сказал он.
Он ничего не отрицал, не старался оправдаться. Сэнди, побледнев, выслушал их рассказ. Угрожать хакхлийке гибелью оплодотворенных яиц — запредельная жестокость! Но как удалось им яички оплодотворить, ведь у них не было для этой операции второго участника — хакхлийца в состоянии активности?
Маргарет, тоже побледневшая, с непроницаемым лицом, дала ответ на загадку.
— Хакхлиец у нас был, Сэнди. Твой друг, Оби.
Нет, неужели он сходит с ума?! Или еще хуже!
— Оби мертв!
Она кивнула.
— Но у нас осталось его тело. Мы не сказали тебе правды. Мы его не кремировали. Труп Оби был отправлен в лабораторию для исследований. Хорошо, скажем прямо — для препарирования! Что нам еще оставалось? Мы старались узнать все, что могли узнать! — Она умоляюще смотрела на Лизандра, но у него уже не осталось и капли сочувствия. — Мы сохранили образцы тканей, заморозили их. Включая сперму. Когда Полли погрузилась в послеобеденный транс, мы э-э, взяли ее в плен. Потом привезли сюда и осеменили.
— Покажите ему запись, — приказал Бойл.
Воображаемые ужасы, оказались не хуже действительных. Наоборот. Все, что Сэнди увидел на вспыхнувшем экране, превзошло самые страшные его предположения. Сначала показали, как Полли приходит в себя уже после искусственного осеменения. Еще сонная, ничего не понимающая, она уже начала откладывать первые порции яичек. Самое печальное яйцеоткладывание, которое только видел Сэнди.
Потом она услышала голос Бойла, говорившего в микрофон:
«Ипполита, слушайте меня внимательно! Вы — в плену. Вы не сможете покинуть эту комнату. Вас будут кормить, но выходить из комнаты и общаться с другими хакхлийцами вам не позволено».
Сэнди оторвался от экрана и посмотрел на печальное зрелище за односторонним стеклом.
— Полли! — воскликнул он. — Я здесь! Я не позволю им!
Полли на экране храбро говорила:
«…мой народ немедленно узнает!»
«Твоим сородичам, — сказал бесплотный голос Бойла, — объяснят, что ты отправилась на подводную прогулку и утонула, а тело не смогли отыскать».
