Гамильтон Бойл насмешливо посмотрел на него.
— Не сомневаюсь. Вот только что они потребуют взамен?
После передачи хакхлийцы поспешили вернуться в гостиничные номера, чтобы отобедать.
— А ты? — спросила Маргарет у Сэнди. — Ты голоден? Может быть, чего–нибудь выпьем сначала?
Сэнди колебался — не потому, что сам не знал, чего хочет (ему хотелось остаться наедине с Маргарет и поскорее), но потому, что не знал, как лучше всего все устроить.
— Молочный коктейль? — предположил он.
— Я имела в виду другой напиток, — усмехнулась Маргарет и повела Сэнди в кафе на крыше.
Обнаружив, что «другой напиток» включает в себя алкоголь, Сэнди озадаченно взглянул на нее.
— Разве алкоголь не яд?
— В общем–то, да, — согласилась Маргарет. — Но особого рода. Помогает снять напряжение, понимаешь? И для аппетита тоже неплохо чего–нибудь выпить перед едой. Знаешь, мы для тебя закажем шпритцер — всего–навсего белое вино с содовой, и вина совсем немного, идет?
Она произнесла волшебное слово «вино».
— Да, с удовольствием, — радостно согласился Сэнди.
Бокал вина или два — как раз то, что нужно, чтобы
создать подходящую обстановку для его сюрприза, потому что Сэнди помнил — в человеческих отношениях вино неразрывно связано с любовными историями. Но когда принесли бокал и Сэнди отпил глоток, он с разочарованием взглянул на Маргарет.
— Оно испорчено!
— Не испорчено, а особым образом ферментировано. Так делают вино.
— А разве это не одно и то же?
Впрочем, спорить Сэнди не собирался. Наоборот, он исполнился решимости делать все, что делают земные мужчины, добиваясь взаимности женщины. Второй глоток оказался на вкус не лучше первого, но потом Сэнди почувствовал, как внутри разливается своеобразное тепло. Он решил, что со временем привыкнет к вину.
Он полез в карман за сюрпризом, заготовил улыбку, но Маргарет уже поднималась из–за столика.
— Давай перейдем на балкон, — предложила она.
— Оттуда красивый вид.
Вид и вправду был красивый. С балкона перед Сэнди открылась панорама Доусона и окрестностей. Кажется, обстановка благоприятная и вот сейчас он достанет сюрприз. Маргарет присела, а Сэнди остался стоять.
— Маргарет, — начал он, — я хочу тебе.. ох!
Он хлопнул себя ладонью по шее. Потом поднял ладонь, посмотрел и, обнаружил капельку крови.
— Что это?
Маргарет осмотрела его ладонь.
— Комар, наверное, — с сочувствием сказала она. — Случайно залетел так высоко. Тебе не повезло. Но комаров в последние годы расплодилось тьма–тьмущая. Раньше их уничтожали птицы, птицы пострадали в смутное время не меньше, чем люди. Ты что–то хотел сказать?
Потирая шею, Сэнди присел.
— Я хотел тебе показать одну вещь, — хмуро сказал он. Все получилось далеко не так изящно, как Сэнди рассчитывал, но шея немилосердно чесалась.
Маргарет взглянула на листок бумаги, который вручил ей Сэнди. На нем было стихотворение, написанное им за утро.
О, милая!
Очень
Сладчайшая Маргарет!
Я жажду твоей любви.
Хочу любить тебя всю
Твои конечности — да
Твои полные груди —да
Твои губы и глаза —да
И другие части тела
И все остальное — да
Любить да!
Любить! да!
Любит! да!
Любить да!
Любить да!
Да! Тебя!
— Бог ты мой! — сказала Маргарет, поднимая глаза.
— Тебе нравится? — с надеждой спросил Сэнди.
Она ответила не сразу. Она внимательно перечитала
стихотворение, потом искоса взглянула на Сэнди и отвела взгляд.
— Это мое изображение?
— Гм, нет, — смущенно сказал он. — Это не изображение. Хакхлийское стихотворение — не картинка. Внешний вид стихотворения должен наводитьна мысль о тебе.
— Я получилась похожей на мужчину.
— Нет, что ты! Ты совершенно не похожа на мужчину, милая Маргарет! Если я чем–то задел тебя…
Она со смехом прижала к его губам палец.
— Сэнди, ты не обидел меня. Честно говоря, очень милое стихотворение. Никто еще не писал мне стихотворений. Но, видишь ли…
Потупив глаза, Сэнди смиренно ждал.
— Да?
Она закусила губу.
— Дело в том… наверное, нужно было раньше тебе сказать… Дело в том, что я замужем.
Сэнди смотрел на нее с ужасом.
— Ах, Маргарет! — прошептал он.
Кажется, Маргарет это не понравилось.
— Сэнди, ты совершенно напрасно волнуешься.
— Не напрасно! Я ведь понятия не имел о твоем замужестве! Простишь ли ты меня?
