Хуже того, это была великая несправедливость. К таким условиям Сэнди не готовили. Понятие «погоды» ему было известно. О «погоде» читались лекции, а старые телезаписи метеопрогнозов рассказывали о передвижениях холодных фронтов, областях низкого давления и прочем, с демонстрацией погодных карт. Одно дело слушать о погоде, другое — испытать на собственной шкуре. Ничего подобного не испытывал ни Сэнди, ни 22 ООО хакхлийцев на борту корабля.
Новые ощущения не пришлись Сэнди по вкусу. И при таких «погодных условиях» он еще должен отыскать дорогу? Во время корабельных инструктажей все казалось проще простого, вот там горы, между ними — перевал и шоссе, которое он сейчас отыскивал, шло прямо через перевал. Но как определить, в какой стороне горы, если хлещет ливень и облака затянули небо почти над головой, в какой–нибудь сотне футов? И челнок уже пропал из виду. Сэнди остановился, с трудом извлек из внутреннего кармана радиопередатчик.
— Это Сэнди, — произнес он в микрофон. — Как у меня с направлением?
Голос Тани отозвался немедленно.
— Ты уклонился в сторону, — сердито сказала она.
— Возьми на три двенадцатых левее. И почему так долго? Ты сейчас должен быть возле дороги.
— Я и сам не прочь там оказаться, — отрезал Сэнди и выключил радио.
Он не сомневался, что передатчик понадобится вновь, поэтому вместо того чтобы сунуть его обратно во внутренний карман, перекинул на ремешке через плечо. Истекая потом и бормоча под нос проклятия, он двинулся дальше сквозь пронизывающий дождь, и подошвы скользили в грязи, и ветки хлестали лицо.
Возвращение на Землю представлялось ему совсем иначе.
Идти было нелегко даже при дневном свете, но с наступлением темноты стало намного хуже. Солнце село. Последние слабые отблески дня медленно угасли. Полная темнота! Еще одна отвратительная новость.
В темноте Сэнди поскользнулся на склоне небольшого оврага и скатился в гущу мокрого колючего подлеска.
На этом неприятности не кончились. Встав на ноги, он попробовал включить радио, но обнаружил, что по дну лощины протекает ручей и радио промокло и не хочет работать совсем. Как и слуховой аппарат, это Сэнди сразу почувствовал: внезапно наступила полная тишина. Сэнди пару раз хлопнул аппаратом о колено, обтянутое пропотевшими меховыми штанами, но тот все равно не заработал. Придя в ярость, Сэнди сунул слуховой аппарат в карман и посмотрел вокруг.
Судя по экрану радара, ведущее к перевалу шоссе проходило не дальше двух миль от места посадки. За пять часов блужданий Сэнди несомненно ушел дальше, чем на две мили. Сомнений не оставалось — его вновь снесло в сторону от верного курса.
Сэнди Вашингтон начал подозревать, что заблудился.
Заблудился. И что дальше? Что ему теперь делать? Вернуться к модулю он не может, потому что не имеет понятия, в каком направлении идти. Он мог бы двигаться дальше вперед — чего ему отчаянно хотелось, — но где находится «перед»? Этого он тоже не представлял.
Кроме того, с изрядным опозданием Сэнди припомнил, что Аляска известна обилием диких животных, и с некоторыми, вроде так называемых «волков» или «медведей–гризли», ему лучше не встречаться.
Сэнди озирался по сторонам и, кроме злости, теперь чувствовал еще и страх.
В этот момент он обратил внимание на более светлое, Чем окружающая тьма, пятно справа на некотором расстоянии от него. Нельзя сказать, что он увидел свет. Но тускло–красное пятно явственно выступало на фоне темноты.
Он заметил строение, только оказавшись на расстоянии вытянутой руки от него. Свет шел от малинового диска, мерцающего как угли догорающего костра над дверью дома. Сэнди пошел вдоль стены и больно ушибся о какую–то металлическую конструкцию на колесах. Может, это автомобиль? Автомобили ему знакомы, но разве автомобили таскают за собой такие металлические штуковины с рядами металлических зубьев? От боли он зажмурился, потом захромал дальше.
Дверь открылась от первого толчка.
Внутри строение освещали три тусклых красных диска, укрепленные в ряд на низком потолке. В их свете Сэнди увидел проход, с каждой стороны которого шли стойла. Сэнди почувствовал запах животных, услышал шорох, сопение, вздохи и чавканье и понял, что внутри приземистого строения он не один.
