— Стрел всего ничего…
— Сам знаю. И что из этого?
— Долго не продержаться, — ответил Бурен и пошел к воинам.
Вслед за легким, едва ощутимым в воздухе дымком налетел запах гари, вызывающий у любого смятение и тревогу. Послышалось испуганное ржание коней, треск ветвей, крики степняков.
Рябой Hyp проследил, как его нукеры быстро вскарабкались на деревья вокруг тропы, укрылись меж ветвей, выставив перед собой приготовленные к стрельбе луки. Затем обошел завал и опустился на землю, невидимый со стороны тропы, положив рядом лук, короткий кинжал и копье.
Через полуприкрытые глаза он видел кроны деревьев и далекий покров неба, которое как бы удерживалось тонкими ветвями, пружинящими под его тяжестью. Послышались тихие голоса подобравшихся к завалу степняков, бряцание удил, лошадиный храп. Потом кто-то спрыгнул на землю и чей-то голос крикнул: "Осмотрите с той стороны…" Рябой Hyp напрягся, продолжая неподвижно лежать, и, повернув голову, увидел двух степняков, подбирающихся к нему с вытянутыми в руках саблями. Коротко взмахнув кистью правой руки, он бросил в ближайшего кинжал, перевернулся через голову, подхватив копье. Второй разведчик не успел ничего понять, а лишь широко открыл глаза, увидев, как его товарищ рухнул на колени, схватившись за горло, из которого торчала рукоять кинжала. Он повернул обратно, попытался закричать, но копье Рябого Нура прошло через него насквозь, вылезло тонким жалом посреди груди. Он натужно захрипел, выкатя язык, и ухватился руками за березовый ствол, обдирая ногтями тонкую кору, подтягивая слабеющее тело к дереву.
А по тропе к завалу прибывали всадники, гонимые из лесу едким дымом и становящимся все громче треском горящего дерева. Воины скучились голова к голове, испуганно высматривая меж деревьями сибирцев. Но те затаились вверху и ничем не выдали пока себя.
Рябой Hyp осторожно выглянул из-за завала и увидел Кучума, резко отдающего команды, сыпля ругательствами. На нем был округлый стальной шлем с коротким шишаком на конце и длинным наносником, делающим его похожим на хищника. Конь под ним беспокойно перебирал ногами, пытался выбраться из толпы, злобно кусал соседей крепкими зубами.
Нур поднял лук, не спеша прицелился, вложив стрелу с четырехгранным наконечником, что пробивала сердце сохатого. Но сизые клочья дыма накатывали на всадников, скрывая их от стрелка. Рябой Hyp затаил дыхание, слившись с луком, с тетивой, натянутой до мочки правого уха. Он сам стал стрелой, готовый лететь и впиться тому в горло, лишить жизни. Злость душила его, рвалась наружу.
Но Кучум кинул настороженный взгляд в сторону завала, уловив там какое-то движение, блеск черных прищуренных глаз, Рябой Hyp поймал его взгляд, хотя он хорошо укрылся меж деревьями, и, решив, что медлить больше нельзя, спустил тетиву.
Стрела ушла со свистом, неся смерть на острие кованого жала, и, чмокнув, воткнулась в цель. Новый порыв ветра закрыл всадников сизой дымной пеленой, и Hyp заскрипел зубами, что не мог увидеть гибели врага. Тут же с деревьев засвистели стрелы его нукеров, а он бросился в глубь леса, выручать Едигира. Колчан бил по спине, ветки хлестали в лицо, но он, не ощущая боли, нырнул в лесную чащу, отчаянно кашляя от едкого дыма. Так он бежал вдоль тропы, пока не увидел нескольких всадников, сгрудившихся вокруг пленного Едигира. Тот сидел на низкорослой лошадке, со связанными сзади руками.
— Ага, вот вы-то мне и нужны, — тихо проговорил он, натягивая лук. — Эй! — крикнул громко и, когда степняки повернулись на крик, спустил тетиву. Ближайший к нему всадник, громко охнув, сполз с седла.
Остальные прикрылись щитами и обнажили сабли. Двое из них, понукая коней, попытались въехать в лес. Кони неохотно шли в глубь леса, испуганно прядая ушами. Тогда Hyp, сложив ладони у рта, издал протяжный волчий вой. Кони шарахнулись и повернули назад, подставив спины всадников Рябому Нуру. Еще одна стрела вошла под лопатку степняку, и тот, дернувшись, ухватился за гриву лошади.
— Отпустите нашего хана, а то всех перестреляю! — заорал он громко.
В ответ один из степняков занес над головой Едигира кривую саблю и крикнул:
