— Так что же нам делать, Карача-бек? Ты у нас за главного, тебе и решать… — заволновались все.
Карача огляделся кругом, и ему показалось, что в сгущающихся сумерках мелькнула человеческая фигура, где-то рядом хрустнула ветка. Понизив голос до шепота, объяснил всем, как он думает встретить грабителей. Его выслушали и уважительно зашептали:
— Да, ты у нас голова… Молодец, хорошо придумал… Мигом похватали лопаты и принялись рыть в податливом песке ямы. Если кто и наблюдал за ними со стороны, то решил, будто люди на холме строят землянку или заняты иным строительным делом.
После того как неглубокие ямы были готовы, все сошлись у костра, подбросили сушняка и начали потягиваться, выражая желание быстрее улечься спать. А потом и на самом деле улеглись на теплые попоны, расположившись вокруг костра. Но как только стемнело окончательно, все один за другим, невидимые в темноте, поползли к вырытым ими ямам и укрылись там, приготовив оружие. У костра остались свернутые из материи куклы, похожие на спящих людей.
Ждать пришлось недолго. Сперва послышалось лишь слабое шуршание. Вскоре на фоне костра возникла чья-то голова, другая и около десяти человек, как и предполагал Карача, взобрались на холм и двинулись, осторожно ступая, к костру. Взметнулась рука с кинжалом над свернутой куклой, послышался вскрик, потом недолгое молчание, и возбужденный голос прокричал со злостью:
— Они скрылись!!! Бежим!!!
И тут же с нескольких сторон по нападающим ударили из луков, полетели копья. Раздались хрипы и стоны раненых, звук падающих на землю тел. Из ям повыскакивали воины во главе с Карачой и прикончили без всякой жалости раненых. Брать пленных не было необходимости. И лишь один человек, вожак Томасы, находящийся в момент нападения внизу холма, без всякого сожаления наблюдал, как гибли его товарищи. Потом спокойно положил на тетиву длинную стрелу и повел ею в сторону ярко освещенных пламенем костра людей, выбрал одного, с дергающимся плечом, и спустил тетиву. Видно было, как человек на мгновение застыл… повел руками и рухнул на землю… Томасы по привычке нащупал сверток на дне колчана, поправил его и пошел наугад по хлюпающему под ногами болоту.
… Когда Зайлу-Сузге ввели в городок, то она никак не ожидала встретить среди наложниц мужчину. Он был пьян и гонялся за молодой девушкой, широко растопырив руки, словно играл с ней в догонялки. Девушка громко кричала, пряталась за стволами берез, и ее зеленое платье на белой глади деревьев, оказавшихся, как и невольницы, внутри крепости, издалека казалось большим листом, несомым сильными порывами ветра.
Наконец, мужчина догнал ее, схватил за руку и потащил в соседнюю землянку. Оттуда вскоре послышались душераздирающие девичьи крики, и Зайла-Сузге даже уши заткнула, желая оградить свой разум от летящих по воздуху воплей беззащитного существа.
"Да что же такое творится? — спросила она себя. — Неужели мой брат и для меня уготовил подобную участь? Но я или себя, или насильника убью и сбегу… И тогда уже сбегу навсегда…"
Она прошлась вдоль крепостных стен, прикидывая, как легче преодолеть их в случае надобности, обнаружила плохо подогнанные один к другому бревна и запомнила место.
Через какое-то время из землянки показался насытившийся пойманной им девушкой мужчина. Зайла, приглядевшись внимательно, обнаружила в нем нечто знакомое. Походка, небрежное размахивание руками и чуть вскинутая вверх голова кого-то ей напоминали.
Увидел Зайлу-Сузге и мужчина и направил шаги в ее сторону.
— Эй, — закричал он издали, — красавица не желает развлечься со мной? Ты, видать, не такая пугливая, как твои подруги. Иди ко мне.
Как только он начал говорить, Зайла узнала его — то был их старший брат Ахмед-Гирей! Но как он попал сюда, в Сибирь? Как это на него похоже, развлекаться с молоденькими беззащитными девушками. И ее он принял за одну из них. От нахлынувшего чувства стыда и брезгливости она прикрыла лицо платком, как привыкла это делать дома.
Ахмед-Гирей, видя, что девушка не убегает от него, а стоит на месте, подошел ближе и попытался открыть ее лицо.
