— Я все понял, не надо лишних слов, а то я подумаю, что и ты с ними заодно. — Судя по всему, слова Карачи легли на благодатную почву, и если они не подорвали доброе отношение к ханским воинским начальникам, то зародили изрядное сомнение. — Ладно, хватит о них. С какими вестями ты вернулся?
— Рыбак показал место, где он повстречал хана Едигира и с ним была еще какая-то женщина. Хан был в беспамятстве после сражения, и она везла его в лодке куда-то в низовья Иртыша.
— Ты можешь их найти?
— В наших краях найти человека столь же трудно, как муравья на лесной поляне. Он где-то рядом, но…надо искать, так стану.
— Если тебе не помогут другие муравьи. Ты это имеешь в виду?
— Хан прав. Надо сообщить всем, что за поимку Едигира будет назначена хорошая награда, и желающих найдется сколько угодно.
— Хорошо, так и поступим. Сообщишь об этом всем бекам и мурзам. Пусть они постараются. Мне уже донесли, что ханский выкормыш Сейдяк спрятан неподалеку отсюда. Завтра отправишься за ним.
— Слушаюсь, мой повелитель, — Карача-бек повернулся, чтобы идти, и тут, вспомнив что-то, заговорил снова. — Я не доложил, что встретил на берегу Иртыша, там, где искал бежавшего Едигира, двух воинов, которые сказали, будто отправлены тобой для той же цели.
— О ком ты говоришь? — наморщил лоб Кучум.
— Они здесь, возле шатра, под охраной. Я не поверил их словам.
— Пусть введут их.
Карача вышел, и два стражника втолкнули в ханский шатер связанных одной веревкой оборванных и грязных мужчин. Те громко выражали недовольство, но, завидя хана, бухнулись на колени.
— Мы ни в чем не виноваты, — запричитал один из них, — на нас напали две сотни сибирцев, а что мы могли сделать с десятком человек против них? Лишь двое нас уцелело, бросившись в реку.
— Как ваши имена? — спросил их Кучум, силясь распознать в этих бродягах своих воинов.
— Уразбай и Мухамедшариф, — выкрикнули те.
— Не сами ли вы сбежали с поля боя? — Хан сдвинул брови, прикидывая, что это могут быть и дезертиры, и тайные лазутчики. Затем велел кликнуть Алтаная.
Тот быстро узнал следопытов, которые были отправлены сразу после сражения на поиски Едигира.
— Долго же вы шлялись где-то, — проворчал он.
— Мы едва спаслись, а потом заплутали в лесу, отбивались от зверей, даже собственного коня съели, чтоб выжить. Когда мы натолкнулись на этого благородного человека, то едва не заплакали от радости…
— Это так, — кивнул надменно головой Карача-бек.
— Ладно, пусть отдохнут и продолжат поиски вновь, — принял решение Кучум. — Едигира надо найти живого или мертвого. Идите все.
На другой день Кучум разослал свои сотни по улусам с поручением взять с местных беков дань во что бы то ни стало. Направлены были отряды и на поимку Сейдяка и розыски Едигира. В Кашлыке осталось с полсотни человек для защиты. Хан вызвал к себе старого Ата-Бекира и приказал:
— Слушай и запоминай кто о чем из воинов толкует. Особенно выяви недовольных. Мне нужны верные люди, а не псы, готовые разорвать друг друга из-за голой кости. Докладывай о всем услышанном только мне.
— Все понял, мой хан, — склонился в поклоне начальник стражи, — у меня уже есть, что сообщить.
— Вот как? — хан внимательно посмотрел на склонившегося перед ним Ата-Бекира. — Молодец. Ты верно мне служишь. Так что там у тебя?
— Я знаю, где достают вино для ночных пирушек… — промямлил тот, и его лисьи глазки заблестели от преданности.
— Уж не ты ли его продаешь? — усмехнулся хан.
— Что ты! Что ты! — замахал тот короткими ручками, изображая неподдельный ужас. — Как хан мог такое подумать о верном своем слуге. То вино воины меняют на одежду и даже на оружие у рыбаков, что по ночам приплывают к стенам крепости.
— Возьми верных людей и сделайте засаду. Схватить поганцев!
— Но хан не спросил, к кому попадает часть вина…
— И к кому же?
— К самому башлыку, — шепотом проговорил старик, — если он узнает, что я сообщил об этом, то мне несдобровать.
— Если не выполнишь моих указаний, то я сам сообщу Алтанаю о твоих словах. А если схватишь разбойников, то получишь награду.
Охранник тяжело вздохнул и попятился из шатра.
— Ох, тяжела моя доля, тяжела моя доля, тяжела… — причитал он, покидая Кучума.
