- Не догадываюсь, - сказал я, готовясь услышать в ответ нечто обескураживающее своей простотой.
- Это моя невестка.
Как я сразу не догадался! Будда-свекровь: это ведь чудовищный триллер по своему креативному потенциалу.
- Лев Львович, - представился я женщине.
- Светлана, - ответила она, и по ее уверенному и спокойному ответу я понял, что кобра вполне могла быть и жертвой в этой неоднозначной ситуации.
- О каком преступлении вы говорили, Лариса Георгиевна? - начал я свое невинное расследование.
- Я сегодня повешусь, - ответила Будда, - и всему виной будет вот эта... шлюха, - она указала на свою собеседницу. - А вы подтвердите, что это она толкнула меня на самоубийство.
- Я не шлюха, если вам это интересно, - обратилась ко мне Светлана. - Что касается повешусь, не повешусь... Давно пора бы, Лариса Георгиевна. Лет десять уже это слышу. Только я здесь не при чем. Вы сами себя в петлю загнали. Это вы сделали своего сына инвалидом! Вы и никто другой! По вашей вине Сережа здоровье потерял. А теперь вы, чувствуя себя виноватой, хотите сделать виноватым его. Это для вас единственный способ удержать сына, чтобы и дальше манипулировать им. Вот вы и клевещите на меня, вырывая своего сына из рук «развратной» женщины. Я такая же развратная, как вы - святая. Вы только о себе думаете! Для вас никого не существует в этом мире. Поэтому и муж от вас ушел. Как он только не умер после первой же встречи с вами, не понимаю... Вокруг вас одно пепелище. Вы хотите заполучить сына, чтобы погубить его!
В этот момент мне захотелось зааплодировать. Мой монолог был просто жалкой ролью второго плана по сравнению с этой пламенной импровизацией героини.
Как я мог упустить из виду, что Будда была еще и матерью? А ведь Будда - везде Будда: и на работе, и дома. И это покореженное существо, молящееся бронзовому Карле, крушила вокруг себя все, что могла. Потому что давно умерла сама. Не зная никаких подробностей, я знал, что Светлана была права. Будда жила по логике олигархов, по логике бессознательного, вне всякого сомнения. Надо было спасать сына Будды и мужа Светланы, если, конечно, было еще не поздно. Триллер так триллер.
- Вы проживаете совместно с Бу... с Ларисой Георгиевной? - взялся я за дело.
- Нет. Но она забрала сына к себе. И настроила его против меня и собственной внучки.
- Внучки-сучки, - быстро добавила бабушка, явно испытывая удовольствие от подливания масла в огонь. Это было нечто из адского арсенала, ее так и тянуло в пекло.
- А завтра в петлю полезет Сережа, и я это знаю! Он без ног, и так всю жизнь мучается в протезах. Это мама с сыном в лифте проехалась: впихнула ребенка в кабину, а лифт рухнул в шахту...
В глазах Светланы уже стояли слезы.
- Ты врешь, мерзавка. Это слесарь был пьян! Он забыл повесить табличку, что лифт на ремонте. Такой же распутник, как и ты!
- Вы оставили сына без ног, а теперь загоните его в петлю своими сплетнями!
Будду, казалось, вдохновило это отчаянное заявление.
- Да, он полезет в петлю. Полезет! А виновата будешь ты. Ты, шлюха! Мы испортим жизнь тебе и твоей дочери-сучке.
Я схватил Светлану за руку и потащил к двери.
- А-а! Теперь ты и с ним спуталась! Всех вас надо прикончить!
В спину нам полетело бронзовое изваяние, и голова кумира плотно приложилась к двери, которую я проворно захлопнул. Мне показалось, бюст был полым внутри: он подозрительно звонко зазвенел, упав на паркет. Идея с карандашами вновь показалась мне актуальной. Для этого всего лишь надо было сделать дырку в голове борца с капитализмом.
- Спасибо, - сказала Светлана после того, как мы, молча пролетев длинный коридор, выскочили на улицу. - Вы совершили поступок профессионального психолога. Нас надо было развести по углам. Я уже перестала себя контролировать.
- Вы как профессиональный психолог рассуждаете?
- Да. С ней разговаривать нет никакого смысла. У нее началась уже почти клиническая стадия какой-то разновидности психоза, я уверена. Меня привело к ней просто отчаяние. Призрачный шанс.
- Если я правильно понимаю, мужа вашего уже не достать из ее логова. Ему проще и приятнее считать вас виноватой. Извините за прямоту.
