Теперь она говорила с очередным гостем.
— Только недолго, герр Климт. Ему нужен сон.
— Я очень недолго, — ответил художник. — И позвольте сообщить вам, фрейлейн Майснер, что мне очень приятно снова вас видеть.
Она улыбнулась:
— Вы очаровательны, как всегда, Климт, но сейчас вам это не поможет. Пара минут, не больше.
Климт наклонился над кроватью Вертена.
— Представляете, сегодня ночью в Вене произошло очередное самоубийство. Просто ужас. По самоубийствам наш город удерживает пальму первенства в Европе. Так пишут иностранные газеты. На этот раз с колеса обозрения спрыгнул военный. Какой-то сержант Тод.
Вертен облегченно вздохнул. Он не был мстительным, но этого убийцу ему было не жалко.
— На самом деле, — прошептал Климт, наклоняясь ближе к его уху, — его убил Дункан в Пратере перед дуэлью. Я бы не хотел подвернуться этому шотландцу под горячую руку. Крепкий парень. Мы этого Тода подержали некоторое время в леднике, чтобы никто не мог связать его смерть с гибелью Грюненталя.
Вертен сделал над собой усилие и произнес:
— Спасибо, Климт. Вы настоящий друг.
Климт отрицательно покачал своей крупной головой:
— Не за что, адвокат. Но я по-прежнему мучаюсь, что до сих пор не заплатил вам положенный гонорар. Трудно иметь дела с аристократами.
— Хватит, Климт, — прервала его Берта. — Карлу нужно поспать.
«Как хорошо, что все наконец закончилось», — подумал Вертен, погружаясь в сон.
