«Свергая законного короля Карла X, — пишет Н. Марков в «Войны тайных сил» (книга I-ая, стр. 84), — темная сила возвела на французский престол Луи-Филиппа — родного сына Филиппа-Равенство (герцога Орлеанского), сына-террориста, цареубийцы и первого председателя «Великого Востока Франции».
Николай I называл Луи-Филиппа — «Король баррикад» и это было очень меткое прозвище. Уже родословная и политическое прошлое Луи— Филиппа ярко свидетельствовали кем он был выдвинут на роль Короля Франции. Отцом Луи-Филиппа был Герцог Орлеанский бывший Гроссмейстером ложи Великого Востока. В 1792 году герцог Орлеанский и его сын Луи-Филипп отказались от титула и в угоду революционной черни приняли фамилию Эгалите (Равенство).
«За последние 15 лет, — писал Николаю Цесаревич Константин, — либерализм или якобизм, сделали неслыханные успехи… Разве в 1812, 1813, 1814, и 1815 гг. у нас сочли бы возможным, чтобы у нас могло вспыхнуть возмущение, притом в Петербурге? Но поскольку такой факт случился, разве он не может повториться, особенно если какая-нибудь отдаленная война приведет к удалению войск из страны и мы будем нападающей стороной».
«Старая Европа, — писал в другом случае Константин, — не существует вот уже сорок лет. Будем брать ее такою, какая она есть и постараемся сохранить ее. Если она не станет хуже. это уже будет огромным достижением, ибо желать сделать ее лучше — значило бы стремиться к невозможному».
Когда 6 ноября 1830 г. Бельгия отделилась от Нидерландского королевства и король Вильгельм I Оранский обратился к Николаю I за помощью, то тот отдал приказ готовиться к походу в Европу. В начале сентября 1830 г. на докладной записке о революции в Бельгии, Николай написал: «Не Бельгию желаю я там побороть, но всеобщую революцию, которая постепенно и скорее, чем думают, угрожает нам самим, если увидят, что мы трепещем перед нею». Всего только за три недели до начала восстания в Польше, Николай положил следующую резолюцию на новом сообщении на ходе революции в Бельгии: «Нет больше возможности идти назад. Наше достоинство предписывает нам взять на себя инициативу; поэтому вам нужно, — указывает он Нессельроде, — приготовить ноту к трем правительствам, в котором укажете на необходимость положить военною силою предел революции, всем угрожающей».
Но в это же время вспыхнуло подготовленное польскими масонами восстание. 17 ноября 1830 года участники заговора ворвались в Бельведерский дворец в Варшаве и хотели убить Наместника Царства Польского Цесаревича Константина. Началось первое польское восстание длившееся почти год. Люди выдрессированные Орденом Р. И. в том убеждении, что масонство это не что иное как безвредное увлечение мистикой, могут недоверчиво пожать плечами прочитав утверждение, что польское восстание было подготовлено масонами. Нельзя же все отрицательные события приписывать только масонам! Но что делать, когда всемирная революция является их главной целью и вся деятельность масонства посвящена осуществлению этой цели. Обывателям же считающим себя русскими националистами, но до сих пор находящимся во власти масонских и интеллигентских мифов о безвредности масонства, напомним еще раз следующую депешу французского посла гр. Буальконт от 29 августа 1822 года:
«Император, знавший о стремлении польского масонства в 1821 году, приказал закрыть несколько лож в Варшаве, и готовил общее запрещение; в это время была перехвачена переписка между масонами Варшавы и английскими. Эта переписка, которая шла через Ригу, была такого сорта, что правительству не могла нравиться. Великий князь Константин (живший постоянно в Варшаве) приказал закрыть все ложи. Из Риги Его Величество также получил отрицательные отзывы о духе масонских собраний; Генерал— Губернатор приказал закрыть все ложи и донес об этом в С. Петербург».
Пушкин с тревогой наблюдал за развитием событий в Европе и Польше. Главою революционного правительства был избран видный масон Адам Чарторыйский. «друг юности» Александра I. бывший одно время министром иностранных дел России. Чарторыйскому вскоре пришлось, однако, уйти так как победили масоны настроенные еще более лево, чем он.
