— Я могу сделать это сама, ладно?
— Ты должна все держать под контролем? — он стянул с нее простынь до талии.
— Эй! Я бы попросила… — ее голос дрогнул. Футболка, протянутая ей Алеком, была похожа на ее собственные майки, которые она носила дома.
— Я взял на себя смелость забрать кое-какую одежду из твоего дома. Я посчитал, что знакомые вещи помогут тебе почувствовать себя комфортнее.
«Как мило с его стороны. И все же… Привет, груди на показ. Вам не следует смотреть». Это не имеет значения. Она понимала, что он все это видел. Так что в некоторой степени это нормально. Интуиция подсказывала ей, что он за свою жизнь повидал много грудей.
Таня пристально посмотрела в его глаза. Они представляли собой гипнотический, неотразимый, зеленый лед. Она не могла от них оторваться. У Алека были непослушные волнистые волосы, словно в один прекрасный день он взглянул на расческу и со словами «Черт с ним» зашвырнул ее подальше. Таня не знала, почему это важно для нее, но необузданный вид был ему к лицу. Он выглядел так, словно принадлежал лесам, находясь в единстве с матушкой-природой и ее животным миром. «Ах, эти зеленые глаза», — размышляла Таня. Сейчас они могли быть сопереживающими, а в следующую секунду замерцать насмешкой, но всегда видели тебя насквозь.
На минуту Таня устыдилась своего внешнего вида: вся в бинтах и пропахшая йодом.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Таня подняла руки так высоко, как только могла, почти дотянувшись до своей макушки, а Алек натянул рукава футболки на ее руки. Простыня и одеяло в очередной раз упали, обнажив ее груди. Он ни разу не посмотрел на них. Он не отрывал глаз от ее лица.
Таня знала, что он и не хотел воспользоваться ее положением. Алек не казался типичным представителем мужского пола. Она нутром чувствовала: он не такой.
* * *
Несколько ночей спустя Таня решила, что пришла пора поднимать свой зад и расхаживаться. Она сделала один шаг, затем другой, и скривилась, когда ее нога коснулась ворсистого ковра. «Ненавижу чувствовать себя старой развалиной. Я поправлюсь, — я знаю, — просто ненавижу быть лежачим больным». Как же ей объяснить свое исчезновение коллегам и клиентам? Скорее всего, сейчас они волнуются, что же с ней случилось, и, должно быть, уже сообщили в полицию.
Таня не способна будет что-то сделать, если не начнет расхаживаться. Она прислонилась к шкафу и посмотрела в зеркало. «Милашка», — подумала Таня. Она вся была покрыта синяками, и вдобавок к этому ее кожу украшали белые бинты, словно экстравагантный боди-арт. Мумия-арт.
Своего рода новое веяние моды. Обычно она носила вещи от «Донна Каран»[34] или «Контемпо Казуал»[35], а сейчас шикарный бренд — «Банд-эйд»[36]. Отвернувшись от зеркала, она натолкнулась на нечто твердое. Оно схватило ее за плечи.
Таня посмотрела вверх.
— Если ты надумала ходить, надо было позвать меня.
С минуту она не могла открыть рот, не говоря уже о том, чтобы словесно выразить свое изумление. Она не слышала, ни как он открыл дверь, ни как приблизился к ней. Таня знала, что кто бы ни прошелся по этим этажам, пол под его ногами обязательно заскрипел бы. Должно быть, это старый дом. Возможно, она находилась в аристократическом особняке. Тем не менее, шаги Алека были абсолютно бесшумны.
— Я… я хотела это сделать самостоятельно, поэтому не позвала тебя.
— В следующий раз…
— Так точно, будет сделано.
Алек подхватил ее под локоть и повел обратно к кровати, а затем остановился.
— Не хочешь спуститься вниз? — нетерпеливо спросил он. — Там есть камин и большая кожаная кушетка, на которую ты можешь прилечь.
Она не видела остальной части дома, только эту комнату и ванну.
— Еще бы, конечно.
Алек подхватил Таню на руки, застав ее врасплох. Таня одергивала себя, силясь не глазеть на него, но это было бесполезно. Его облик в сочетании с силой его плеч под ее ладонями заставил ее сердце подскочить тысячу раз.
Находясь в непосредственной близости, она подробно рассмотрела черты его лица. Его кожа была бледнее бледного, отчего столь сильно выделялись глаза. Волосы, как и прежде, ниспадали на плечи темным покровом непокорных волн. Таня с трудом сдержалась, чтобы не пробежаться пальцами сквозь них. Его поразительное лицо с острыми чертами и зелеными глазами, окаймленными роскошными, длинными и черными, как смоль, ресницами, излучало таинственность и неприступность. А его глаза все подмечали.
