Жилиана, ее дочка. При мыслях о ней сердце Каролины забилось быстрее. Нет, она не может ждать до Тимбукту! Они должны догнать караван раньше. Ее беспокойство передалось лошади. Она нервно пританцовывала, поводила головой взад-вперед. Почему караванщик не дает приказ отправляться?
Черные погонщики завершили свою молитву, свернули молельные коврики и привязали их к седлам. Стало быть, причина задержки была в Разиме. Он поднялся на гребень песчаного холма и внимательно осматривал окрестности. Каролина направила лошадь к нему, и он молча указал ей куда-то вниз. В углублении под холмом, полузасыпанный песком, лежал труп верблюда. Обрезанные подпруги, которыми наверняка крепились мешки с товаром, свисали с крупа. Каролина отвела взгляд. Никогда она еще не видела на невозмутимом лице Разима выражение такого ужаса, как сейчас. Он подал знак одному из погонщиков. Тот поспешно спустился по склону, нагнулся к мертвому животному, внимательно его разглядывая. Вернувшись, он принялся объяснять что-то Разиму на непонятном Каролине диалекте.
– В чем дело? – недовольно спросила Каролина. – Разве не остаются трупы животных по пути следования каждого каравана? Почему мы не едем дальше?
И опять Разим ответил не сразу. Сузившимися глазами он высматривал что-то в дали пустыни, словно надеясь там найти ответ на ее вопрос. Да и что бы он мог возразить? Она совершенно права. По всему караванному пути лежат засыпанные песком останки людей и животных. Но этот верблюд умер не от болезни или истощения. Он был убит пулей – а ведь никаких причин для этого не было, разве только...
Он поднял голову:
– Это верблюд золотого каравана. Он был силен и здоров, когда его застрелили.
– Означает ли это, что на золотой караван кто-то напал? – этот вопрос задал Рамон.
– Это как раз то, что меня беспокоит, – нерешительно заговорил Разим. – У подобных караванов очень сильная охрана. Никто бы не осмелился нападать на них.
«Только один человек, – думал Разим, – только один всегда нападает подобным образом – Калаф».
Но его губы не произнесли этого имени. Даже только назвав его вслух, он может навлечь на себя несчастье.
Было еще прохладно. Час или два животные еще смогут идти очень быстро.
«Может быть, самым лучшим решением было бы присоединиться к большому каравану», – подумал Разим.
Обычно золотые караваны, шедшие из Дагомеи, вооружались так, словно собирались на войну. А он, Разим, мог бы рассказать им, как лучше защититься от нападения Калафа, недаром он сам в течение трех лет промышлял с его бандой. Приняв такое решение, он стал подгонять своего верблюда.
Небо затянулось белой пеленой. Подул сильный ветер, не приносящий прохлады. Ни звука не тревожило вечное молчание пустыни – лишь мягкие шаги животных да шуршание и шепот потревоженного ветром песка. Разим все торопил верблюдов. На высоких гребнях песчаных холмов на западе сгрудились плотные облака голубовато-желтого тумана. Проводник знал, что это может означать. Он уже давно наблюдал за этими признаками надвигающейся песчаной бури. Снова и снова вглядывался он в горизонт, надеясь увидеть очертания финиковых пальм, указывающих на близость источника. Караван тоже должен был остановиться там. Не мог он далеко уйти. Каждую минуту белый шлейф на горизонте может развеяться, и станет виден оазис. Разим ободряюще потрепал за шею своего верблюда, а когда поднял голову, увидел, как громадная тень затягивает небо. Плотные облака оторвались от дальних холмов и огромным темным покрывалом наползали на них. Когда облака придвинулись ближе, впереди стали явственно заметны два мощных пылевых смерча.
– Всем спешиться! Животных в круг!
Только крик Разима обратил внимание Каролины на надвигающуюся опасность. Конечно, она ощущала порывы ветра, осыпающего ее лицо острыми песчинками, однако ее мысли были далеко. Она спрыгнула с лошади. Черные погонщики пытались согнать в тесный круг упирающихся верблюдов. Солнце исчезло за тяжелыми, желто-серыми тучами. Странное, неземное сияние разлилось в воздухе, накрыло маленькую группу людей и животных. На секунду ветер затих. Чем ближе подходили облака, тем темнее становилось вокруг. Каролина почувствовала, как чьи-то руки обхватили ее и завязывают платком ее лицо. И тут же с неба обрушился на них поток песка и пыли. С яростной силой кружила буря вокруг горстки путников.
