Однако не стоило бы преувеличивать собственных заслуг, подобно Золя и французским натуралистам, утверждавшим, что они знают о человеке все. Если мы хотим быть скромными, то должны сказать: "Мы еще знаем о современном человеке мало, но когда-нибудь узнаем все".
Одним из самых неприятных впечатлений в моей жизни была встреча с совершенно реальным персонажем, когда-то наделенным маленькой, но крепкой властью, затем правдой времени лишенным ее. У него был тускло усмехающийся взгляд человека, который давно узнал о людях все низменно-подлое, достойное презрения и кнута.
Я убежден, что серьезная литература не имеет права вставать в позицию изверившегося индивидуума. Писатель может злиться и гневно отрицать мертвое, негодовать и сомневаться в чем-то. Но он лишен права быть озлобленным на человека. Это противопоказано истине. Как и великие гении вечной мысли, художник обязан исповедовать свое святое и непоколебимое, быть трезвым исследователем сложных и противоречивых явлений жизни, как бы ни были горьки порой его соприкосновения с материалом, как бы ни одолевали его иной раз сомнения.
Я уверен в этом еще и потому, что искусству последних лет стала чужда опасная прямолинейность, гладкая, как отполированная поверхность, вызывающая лишь мысль о безмыслии.
Человек - вот вечная, никогда не стареющая, никогда не подверженная никаким изменениям и модам тема. И говорить мы должны об этом.
Может ли литература изменить мир? После того, что сказано великими классиками всех эпох о зле, жестокости, зависти, коварстве, прелюбодеянии, предательстве, угнетении человека и т.д., все эти извращения и пороки, казалось бы, должны были полностью исчезнуть с лица земли. Но они не исчезли. Они меняли форму и искусно камуфлировались. В то же время, как бы ни был отвратителен порок, он редко признает себя пороком и всегда готов защищать отвратительную свою сущность, найти оправдание своим поступкам. Почти вся литература критического реализма играла в этом смысле роль предупреждающего знака, но вместе с тем она искала и пути к совершенствованию человеческого общества. Социалистический реализм действителен и активен ради утверждения человеколюбия. Но мы не констатируем факты с холодной беспристрастностью, которая предлагает одну только "позицию" - равнодушие. В потоке жизни мы ищем своего героя, наделенного чувством ответственности.
Художественная литература не может материально изменить мир, но она может изменить отношения людей к собственной жизни и жизни общества. И она как бы постоянно обновляет связь человека с действительностью.
Задача нашей литературы необъятно огромна - художническими средствами воспитывать самую высокую человечность.
Но как? Какие здесь использовать средства? На это ответят сами книги.
Бесспорно, что художник перестает быть художником, если не находит в себе мужества обходиться собственным умом, собственным опытом. Искусство не возвышают рациональные "копировщики", с удручающей точностью повторяющие один другого, как несколько фотографов в одной комнате, одинаково и холодно снимающие одно и то же лицо. Однако мы хорошо знаем, что в литературе всегда рядом жили талантливые открыватели и имитаторы, подобно тому как и в природе уживается красота первичная с измененной своей отраженностью.
Думаю, что некоторые книги и фильмы наши порой отдают этой тоскливой вторичностью, видимо, еще и потому, что в них, кроме выверенных, застывших положений, несамостоятельных стилей, используются - как инструмент анализа - мысли, заемные из чужого опыта, выдаваемого, однако, за новизну и глубину открытия. Но если вспомнить, что мысли, по знакомому выражению, напоминают птиц, то подлинный художник отдает предпочтение птицам зимующим, а не птицам залетным, то есть отдает предпочтение тому, что является вечным током крови в литературе, - верности времени и себе. И только поэтому большие таланты всегда были многотерпеливыми первооткрывателями художественных истин.
Как известно, почти все герои Толстого и Достоевского постоянно находились в состоянии обостренного конфликта с окружающим миром, они пытались познать себя и в страданиях и любви найти место под солнцем, утвердить свою личность и вместе с тем - справедливость и добро. И каковы бы ни были их поступки, как бы порой они ни были анормальными, как бы порой сама любовь ни приносила боль не меньшую, чем душевная рана, герои эти заставляют нас сочувствовать им, страдать вместе с ними.
