Иван Алексеевич Самсонов (р. 1887) — окончил уездное училище, с 1904 г. по окончании железнодорожного технического училища и до 1914 г. работал помощником машиниста на железной дороге и топографом лесного ведомства в Омске, впоследствии электромонтер на заводе «Красный путиловец» в Ленинграде. Весной 1908 г. приезжал в Ясную Поляну.
Ответ на письмо М. А. Самсонова из Омска от 17 февраля 1908 г. (почт. шт.). Самсонов выражал сочувствие религиозно-философским взглядам Толстого и неодобрительно отзывался об его художественных произведениях, которые он бы «сжег с величайшим удовольствием». «Война и мир» — это «бредни», «Анну Каренину» не стал читать, потому что «претило». С прискорбием он узнал, что «высокообразованные» люди готовятся устроить 80-летний юбилей Толстого «с адресами, венками, объедением и прочей мерзостью». На конверте помета Толстого: . Об этом письме см. Г, 2, стр. 100.
>1 См. письмо № 60.
>2 См. «Круг чтения», 8 февраля, № 2.
>3 М. А. Самсонов прислал вырезку из газеты «Омский телеграф» 1908, № 38. В статье «Об учителе жизни» (написанной по статье Зинаиды Гиппиус «Архип у Толстого» — «Речь» 1908, № 23), приведено письмо матроса, описывавшего свой приезд в Ясную Поляну и нелюбезный прием, который он там встретил. Самсонов больше Толстому не писал.
57. М. М. Дондуковой-Корсаковой.
1908 г. Февраля 27. Я. П.
Милая Мария Михайловна, сказал бы: сестра по духу, если бы знал, что вы мне позволите назвать вас так.
Сейчас прочел ваше письмо жене, которое глубоко тронуло меня. Вы открыли мне то, о чем я, по своему легкомыслию и эгоизму, не думал, а то, что вы открыли мне, очень важно. Готовящиеся мне юбилейные восхваления мне в высшей степени, не скажу тяжелы — мучительны. Я настолько стар, настолько близок к смерти, настолько иногда желаю уйти туда, пойти к Тому, от Кого я пришел, что все эти тщеславные, жалкие проявления мне только тяжелы. Но это всё для меня лично, я же не подумал о том, о чем вы мне пишете: о том тяжелом впечатлении, которое произведут на тех людей, которые верят так же, как вы, верят искренно и глубоко, какое впечатление произведут эти восхваления человека, нарушавшего то, во что они верят. Об этом я не подумал, и вы напомнили мне. Постараюсь избавиться от этого дурного дела, от участия моего в нем, от оскорбления тех людей, которые, как вы, гораздо, несравненно ближе мне всех тех неверующих людей, которые, бог знает для чего, для каких целей, будут восхвалять меня и говорить эти пошлые, никому не нужные слова. Да, милая Мария Михайловна, чем старше я становлюсь, тем больше я убеждаюсь в том, что все мы, верующие в бога, если мы только искренно веруем, все мы соединены между собою, все мы сыновья одного отца и братья и сестры между собою. Хотим ли мы, или не хотим этого, мы все едино. Так вот прощайте, милая Мария Михайловна, спасибо вам, что вспомнили обо мне. Общение с вами мне очень радостно. Если бы я был с вами, я бы попросил позволения просто поцеловать вас, как брат сестру. Теперь же прощайте. Благодарю вас за любовь и прошу вас не лишать меня ее.
Лев Толстой.
27 февр. 08.
Печатается по копировальной книге № 8, лл. 138—139, куда вклеен дубликат подлинника, написанного на машинке (в дубликате собственноручные подпись и дата воспроизведены рукой Н. Н. Гусева). Продиктовано в фонограф. Впервые опубликовано под шифром: «М. М. Д-ой» в ПТС, II, № 505.
Мария Михайловна Дондукова-Корсакова (1828—1909) — принадлежала к секте пашковцев, но впоследствии вернулась в православие. В течение многих лет занималась помощью заключенным в тюрьмах и вела среди них активную религиозную пропаганду. О ней есть сведения в воспоминаниях В. Н. Фигнер «М. М. Дондукова-Корсакова в Шлиссельбурге» и «М. М. Дондукова-Корсакова в Неноксе» — «Русские ведомости» 1912, №№ 290 и 294, и Н. А. Морозов «Письма из Шлиссельбургской крепости», Спб. 1910.
Ответ на письмо М. М. Дондуковой-Корсаковой к С. А. Толстой от 22 февраля 1908 г. В этом письме восьмидесятилетняя Дондукова-Корсакова (сверстница Толстого) умоляла его отказаться от юбилея, от которого будет «глубоко и тяжко» страдать «великое множество» верующих людей.
