И разве я один к вам так привязан, а вы молите бога о смерти. — Вы говорите о своем одиночестве; хотя я и в разлуке с вами, но если вы верите моей любви, это могло бы быть утешением в вашей печали; при сознании вашей любви я нигде не мог бы чувствовать себя одиноким. — Однако, я должен признаться, что в том, что я написал, мной руководит не хорошее чувство, я ревную вас к вашему горю. — Сегодня со мной случилось то, что я уверовал бы в бога, ежели бы уже с некоторых пор я не был твердо верующим.
Летом в *Старомъ Юртњ* все офицеры только и делали, что играли и довольно крупно. — Живя в лагере нельзя не встречаться постоянно, и я часто присутствовал при игре, но как меня ни уговаривали принять в ней участие, я не поддавался и крепко выдержал целый месяц. Но вот в один прекрасный день я шутя поставил пустяшную ставку и проиграл, еще поставил и опять проиграл; мне не везло; страсть к игре всколыхнулась, и в два дня я спустил все свои деньги и то, что мне дал Николенька (около 250 р. сер.), а сверх того еще 500 р. сер., на которые я дал вексель со сроком уплаты в январе 1852.>2 — Нужно вам сказать, что недалеко от лагеря есть *аулъ*, где живут *чеченцы*. Один юноша *(чеченец) Садо*,>3 приезжал в лагерь и играл. Он не умел ни считать, ни записывать, и были мерзавцы офицеры, которые его надували. Поэтому я никогда не играл против него, отговаривал его играть говоря, что его надувают, и предложил ему играть за него. — Он был мне страшно благодарен за это и подарил мне кошелек. По известному обычаю этой нации отдаривать, я подарил ему плохонькое ружье, купленное мною за 8 р. Чтобы стать *кунакомъ*, т. е. другом, по обычаю нужно, во-первых, обменяться подарками и затем принять пищу в доме *кунака*. И тогда, по древнему народному обычаю (который сохраняется только по традиции), становятся друзьями на живот и на смерть, и о чем бы я ни попросил его — деньги, жену, его оружие, всё то, что у него есть самого драгоценного, он должен мне отдать, и, равно, я ни в чем не могу отказать ему. — *Садо* позвал меня к себе и предложил быть *кунакомъ*. Я пошел; угостив меня по их обычаю, он предложил мне взять, что мне понравится: оружие, коня, чего бы я ни захотел. Я хотел выбрать что-нибудь менее дорогое и взял уздечку с серебряным набором; но он сказал, что сочтет это за обиду и принудил меня взять *шашку*, которой цена по крайней мере 100 р. сер. Отец его человек зажиточный, но деньги у него закопаны, и он сыну не дает ни копейки. Чтобы раздобыть денег, сын выкрадывает у врага коней или коров и рискует иногда 20 раз своей жизнью, чтобы своровать вещь, не стоящую и 10 р.; делает он это не из корысти, а из удали. — Самый ловкий вор пользуется большим почетом и зовется *джигитъ-молодецъ*. У Садо то 1000 р. сер., а то ни копейки. После моего посещения я подарил ему Николенькины серебряные часы, и мы сделались закадычными друзьями. — Часто он мне доказывал свою преданность, подвергая себя разным опасностям для меня; у них это считается за ничто — это стало привычкой и удовольствием. — Когда я уехал из *Старого Юрта*, а Николенька там остался, Садо приходил к нему каждый день и говорил, что не знает, что делать без меня и что скучает ужасно. — Узнав из моего письма к Николеньке, что моя лошадь заболела, и что я прошу подыскать мне другую в *Старомъ Юртѣ*, Садо тотчас же явился ко мне и привел мне своего коня, которого он настоял, чтобы я взял, как я ни отказывался. —После моей глупейшей игры в *Старомъ Юртѣ* я карт не брал в руки, постоянно отчитывал Садо, который страстный игрок, и, не имея понятия об игре, играет удивительно счастливо. — Вчера вечером я обдумывал свои денежные дела, свои долги и как мне их уплатить. —
Долго раздумывая, я пришел к заключению, что, ежели буду жить расчетливо, я смогу мало по малу уплатить все долги в течение двух или трех лет; но 500 р., которые я должен был уплатить в этом месяце, приводили меня в совершенное отчаяние. Уплатить я их не могу, и это меня озабочивало гораздо больше, чем во время оно долг в 4 тысячи Огареву.>4 — Наделать долгов в России, приехать сюда и опять задолжать меня это приводило в отчаяние. — На молитве вечером я горячо молился, чтобы бог помог мне выйти из этого тяжелого положения. — Ложась спать, я думал: «но как же возможно мне помочь? Ничего не может произойти такого, чтобы я смог уплатить долг». Я представлял себе все неприятности по службе, которые мне предстоят в связи с этим; *какъ онъ подастъ ко взысканію, какъ по начальству отъ меня будутъ требовать отзыва, почему я не плачу и т. д. — «Помоги мнѣ Господи», сказалъ я и заснулъ*. — Сегодня утром я получаю письмо от Николеньки
