ПСС. Том 58. Дневники и записные книжки, 1910 г. - страница 56
>[335]— Опять ничего не дѣлалъ, кромѣ писемъ. Здоровье худо. Близка перемѣна. Хорошо бы прожить послѣдокъ получше. С[офья] А[ндреевна] говорила, что жалѣетъ вчерашнее. Я кое что высказалъ, особенно про то, что, если есть ненависть хоть къ одному человѣку, то не можетъ быть истинной любви. Разговоръ съ Молоств[овой], скорѣе слушаніе ее. Дочиталъ, пробѣгалъ 1-й томъ Карамазовыхъ. Много есть хорошаго, но такъ нескладно. Велик[ій] инквизит[оръ] и прощаніе Засима. Ложусь. 12.
20 Е. б. ж.
[20 октября.] Живъ, и даже нѣсколько лучше. Но всетаки ничего серьезно не работалъ. Поправлялъ о Соціал[измѣ]. Тяжелое впечатлѣ[ніе] отъ просителей. Ѣздилъ далеко съ Душ[аномъ]. Пріѣх[алъ] Мих[аилъ] Новиковъ. Много говорилъ съ нимъ. Серьезно умный мужикъ. Пришелъ еще Перевоз[никовъ] и Титовъ сынъ, революціонеръ. Утромъ простился съ Молоств[овой]. Все спокойно.
21 Окт. Ходилъ не думая. Дома много писемъ, отвѣчалъ. Попробовалъ продолжать О Соц[іализмѣ] и рѣшилъ бросить. Дурно начато, да и не нужно. Будутъ только повторенія. Потомъ пришли Ясенскіе «лобовые». Говорилъ съ ними. Слишкомъ мы далеки: не понимаемъ другъ друга. Ходилъ по саду. Обѣдъ. Вечеромъ пріѣхалъ Дунаевъ. Много говоритъ. Усталъ. Одиночества мучительно хочется. Что то было записать, забылъ. Въ такомъ состояніи, какъ теперь, хорошо и оч[ень] хорошо то, ч[то] чувствуешь презрѣніе къ себѣ. Съ С[офьей] А[ндреевной] хорош[о].
22 Ок. Все ничего не работаю. Дунаевъ добрый, горячій, естественно притворный. Отъ Ч[ерткова] письмо хорошее. Не ѣздилъ, а ходилъ. Говорилъ съ отходниками. Ничего не записалъ. Въ письмѣ Досеву много правды, но не вся. Есть и слабость. Даже для писанія Дневника нѣтъ охоты. Николае[ва] книга прекрасная.
23 Ок. Письмо къ Досеву для меня больше всего программа, отъ исполненія к[отор]ой я такъ далекъ еще. Одни мои разговоры съ Новиковымъ показываютъ это. Смягчающее вину — это печень. Да, надо, чтобы и печень не только слушалась, но служила. Je m'entends.>[336] Записать.
1) Я потерялъ память всего, почти всего прошедшаго, всѣхъ моихъ писаній, всего того, что привело меня къ тому сознанію, въ какомъ живу теперь. Никогда думать не могъ прежде о томъ состояніи, ежеминутнаго памятованія своего духовнаго «я» и его требованій, въ к[отор]омъ живу теперь почти всегда>[337]. И это состояніе я испытываю безъ усилій. Оно становится привычнымъ. Сейчасъ послѣ гулянья зашелъ къ Семену поговорить объ его здоровьи и б[ылъ] доволенъ собой, какъ мѣдный грошъ и потомъ, пройдя мимо Алексѣя, на его здоровканьи почти не отвѣтилъ. И сейчасъ же замѣтилъ и осудилъ себя. Вотъ это то радостно. И этого не могло бы быть, если бы я жилъ въ прошедшемъ, хотя бы сознавалъ, помнилъ прошедшее. Не могъ бы я такъ, какъ теперь жить большей частью безвременной жизнью въ настоящемъ, какъ живу теперь. Какъ же не радоваться потерѣ памяти? Все, что я въ прошедшемъ выработалъ (хотя бы моя внутренняя работа въ писаніяхъ) всѣмъ этимъ я живу, пользуюсь, но самую работу — не помню. Удивительно. А между тѣмъ думаю, что эта радостная перемѣна у всѣхъ стариковъ: жизнь вся сосредотачивается въ настоящемъ. Какъ хорошо!
Пріѣхалъ милый Булгаковъ. Читалъ рефер[атъ], и тщеславіе уже ковыряетъ его. — Письмо доброе отъ Священника, отвѣчалъ ему. Немного подвинулся въ статьѣ о соціализмѣ, зa к[отор]ую опять взялся. Ѣздилъ верхомъ. Весь вечеръ читалъ копѣечныя книжечки, разбирая ихъ по сортамъ. Написалъ утромъ Галѣ письмецо. Отъ Гусева письмо его о Достоевск[омъ], какъ разъ тоже, что я чувствую.
24 Ок. Нынче получилъ два письма: одно о статьѣ Мережк[овскаго], обличающемъ меня, другое отъ Нѣмца за границей, тоже обличающее. И мнѣ было больно. Сейчасъ же по думалъ съ недоумѣніемъ: зачѣмъ нужно, чтобъ людей бранили, осуждали за ихъ добрыя стремленія? И сейчасъ же понялъ, какъ это не то, ч[то] оправдывается, но какъ это неизбѣжно, необходимо и благодетельно. Какъ бы вознесся, возгордился человѣкъ, если бы этого не было, какъ бы незамѣтно удовлетвореніе мнѣнію людскому подмѣнило бы для него исполненіе дѣла своей души. Какъ сразу освобождаетъ такая ненависть и презрѣніе людей — незаслуженныя, отъ работы о людскомъ мнѣніи и переноситъ на одну единственную, незыблемую основу жизни: исполненіе
