ПСС. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты (примечания)

лковаго офицера

жала.

отъ дома, а съ утра въ великую субботу начались разговоры о томъ, какъ хать тетушкамъ: въ саняхъ или въ пролетк. Ршено было въ саняхъ. Валерьянъ <сопровождалъ ихъ> оставался дома.

л.

тилъ ее опять въ коридор, и новое чувство, низкое чувство похоти къ ней

да

ется, что то казалось ему нехорошо по отношенію ея, но какже быть, вдь это всегда такъ длается.

хаться съ нимъ на этомъ самомъ позд,

мъ была не въ своей комнат, а была въ лсу, въ томъ лсу за 2 версты отъ дома, черезъ который проходила желзная дорога. Зачмъ она пошла туда, она не знала. Какъ только ухалъ Валерьянъ, она не могла оставаться дома, она накинула на голову ковровый платокъ и побжала по дорог на станцію за нимъ. Но въ первой лощин же она попала въ воду почти выше колнъ. «Нтъ, я не могу».

гу за нимъ. — Она вскочила и стала одваться. «Да, поздъ отходитъ въ 4 часа. Онъ на станціи будетъ сидть всю ночь. Ну, и приду къ нему, — Она вспомнила, какъ она съ барышнями здила въ Москву и сидла на этой станціи. — Приду туда, онъ тамъ, отзову къ сторонк, скажу: возьмите меня. А то уду». Она одлась. Она потихоньку вышла на переднее крыльцо и пошла по дорог. Она не поспла къ позду. Не доходя трехъ верстъ до станціи, поздъ перескъ проселочную дорогу, по которой она шла. «Да, это тотъ самый поздъ. И онъ ухалъ на немъ, и я осталась одна. Не можетъ быть? За что же? Какже жить? Вернуться къ Марь Ивановн? Что я ей скажу? Что она скажетъ? Его не будетъ. Онъ съ своей красотой и веселостью будетъ тамъ гд то, я здсь всю жизнь буду жарить, толочь кофе, перестирывать рукавчики, взбивать перины. Да .... А если такъ, такъ подъ поздъ лечь. Да, лечь». И она побжала къ путю. Поздъ скрылся въ выемк и долженъ былъ выйти. «Раздавить!» Онъ шелъ. «Лягу подъ поздъ. Лечь подъ поздъ, какъ тутъ и все кончено. А душу погубить навки. Въ адъ. Къ дьяволамъ. Нтъ, нтъ, не хочу». И она побжала прочь и, закинувъ руки наголову, изгибаясь, завопила: «За что, за что?» Втеръ, подхватывая, уносилъ ея звуки и шуршалъ и гнулъ мелкіе кусты, карявыя березы и елочки. Паровозъ съ огнями выбрался изъ выемки, за нимъ темный вагонъ, за нимъ освщенныя окна одно за другимъ мелькали передъ ней. И вагоны грохотали по рельсамъ и закрывались дымомъ, который тотчасъ подхватывалъ и относилъ втеръ. «За что? За что? — вопила она, морщась и изгибаясь. — А онъ тамъ!» вскрикнула она и стала глядть. Но окно за окномъ быстро пролетли вс, и она никого не видала.

ть, то она видла бы вотъ что.

ла Катюшу и скрыла ея отсутствіе. Катюша вернулась ночью и слегла, такъ что она сдлалась взаправду больна.

^>_>

всего того, что именно было и могло быть, и забылъ о Катюш.

тъ. Валерьянъ жилъ, какъ живутъ богатые, праздные люди. Онъ не женился, хотя и собирался нсколько разъ, и даже не завелъ постоянной связи.

далось. Ему было 36 лтъ, начинали показываться сдые волосы, и начинало становиться грустно за то, что изъ жизни ничего не вышло да и не можетъ выдти.

зимы 1883 года онъ былъ назначенъ присяжнымъ.

нить женщин.

,

ятельности посл окончанія курса.

. И съ этой цлью онъ жилъ съ осени 76-го года въ Москв, видаясь съ родными, знакомыми и даже посщая вечера и балы. 28 ноября онъ, по обыкновенію, выходя въ столовую, нашелъ на стол газету и письма. Въ числ писемъ была повстка о назначеніи его присяжнымъ въ Окружный судъ на сессію съ 3-го по 22 декабря.

шая вопроса, предоставляетъ себ ршить, когда онъ наступитъ. Съ матерью была борьба.

днее время съ крестьянкой.

^>_>

тней двушки,

лаетъ ей предложенiя.

тней дочерью Кармалиныхъ Алиной, очень утонченной, изящной и привлекательной двушкой, съ которой у него установились какія то особенныя, скрыто любовныя, очень сдержанныя и поэтическія отношенія.

, уступила тому, что онъ не здилъ въ свтъ, не занимался хозяйствомъ, но не могла уступить тому, что онъ хотлъ отдать свою землю крестьянамъ, что хотлъ жениться на крестьянк, что прямо отрицалъ т врованія, которыя она считала священными. Въ послднее время ея болзни — тяжелой болзни рака груди — онъ какъ будто оставилъ вс свои ей столь чуждые и противные планы и не тревожилъ ее разногласіемъ съ ней по всмъ вопросамъ, которые раздляли ихъ, а жилъ съ ней въ Москв, длая то, что она хотла. Въ числ этихъ желаній ея было его сближеніе съ Кармалиными. И онъ не усплъ оглянуться, какъ сближеніе это сдлалось уже для него самаго утшеніемъ и потребностью.

собирались что то длать.

роятно, юристъ,

тили, какъ прошло время. Ходя по коридору, они встртились еще съ арестантами. Это были арестанты перваго дла сессіи, въ которой участвовалъ Нехлюдовъ. Это были дв женщины и одинъ мущина. Одна женщина высокая, блокурая, съ энергическимъ лицомъ и выдающимся подбородкомъ въ своемъ одяніи, въ розовомъ плать и пестромъ платк. Она шла смлой, твердой походкой, нахмуривъ брови, и безпокойно оглядываясь. Другая подсудимая была преземистая женщина, еще молодая. Сложенія ея не видно было. Она вся была закрыта арестантскимъ халатомъ. Замтно было только, что она скоре полная, чмъ худая. Шла она бойкой походкой, развязно покачивая толстымъ задомъ. На ногахъ у нея были арестантскіе коты. Лицо было закрыто повязаннымъ подъ подбородкомъ платкомъ и воротникомъ арестантскаго халата. Видны были только красивый лобъ, выбивающіеся изъ подъ платка вьющіеся черные волоса, тонкій носъ и прекрасные черные глаза подъ прямыми бровями. Лицо было истощенное, измученное, съ слдами нечистой и нетрезвой жизни. Мущина одинъ былъ человкъ среднихъ лтъ, съ кривымъ лицомъ и кривой походкой, въ истасканномъ пальто и высокихъ стоптанныхъ сапогахъ, съ бгающими глазами, другой былъ старикъ съ небритой бородой, въ черномъ сертук, съ еврейскимъ типомъ лица.

роятно, дтоубійство, — сказалъ адвокатъ, когда они прошли и повернули въ дверь, ведущую въ залу суда. — Это ваше первое дло. Ну, прощайте. Если вамъ нужно что...

ла въ его глазахъ не присяга, а торжественное общаніе, которое онъ давалъ вмст съ другими относиться серьезно и по мр силъ добросовстно къ предстоящему длу,

все одно. Все равно пропала, — вдругъ громко произнесла она, поднявъ голову. И на минуту сверкнувъ блестящими прекрасными черными глазами, она тотчасъ же опять опустила ихъ и замолчала.

то въ глубин души Нехлюдова при звук этихъ словъ, звук, съ которымъ эта женщина произнесла: «все равно пропала, все равно пропала». Взглядъ прекрасныхъ черныхъ глазъ. Онъ гд то видлъ, больше чмъ видлъ, пережилъ это. Но не съ этой женщиной, а съ какой то другой и когда то давно, давно. Воспоминаніе не проявилось еще наружу, но затрепетало гд то далеко, далеко внутри его. «Екатерина Маслова? Не знаю никакой Екатерины Масловой», думалъ онъ, вглядываясь въ ея лицо, опять почти все скрытое кафтаномъ, и не слушая опроса 4-го подсудимаго, обвиняемаго въ томъ, что онъ принялъ краденыя вещи.

.

лось, чтобы его отвели. Ему хотлось прослдить за этимъ дломъ и участвовать въ немъ и сколько возможно содействовать оправданію этой <жалкой> женщины.

халъ 18 Сентября въ 10-мъ часу вечера въ публичный домъ, который указалъ ему половой и куда даже проводилъ его. Тамъ купецъ пробылъ до 2-го часа и, вернувшись домой уже сильно хмльный, послалъ половаго привезти <ему въ номеръ двушку> опять <двку> Любку, <съ которой онъ тамъ познакомился.> Половой, исполняя желаніе купца, похалъ за двушкой и привезъ ему <Ефимью Бочкову> Екатерину Маслову. Купецъ, увидавъ Ефимью, разсердился, ударилъ половаго и сказалъ, что онъ требовалъ не Ефимью, а <Катьку> Любку. На оправданіе половаго о томъ, что онъ не могъ привезти <Катьки> Любки, потому что она была занята, купецъ разсердился, вынулъ бумажникъ и сказалъ, что для него она не можетъ быть занята, что онъ, если захочетъ, то скупитъ все заведеніе съ мадамой, и, давъ половому 100-рублевую бумажку, веллъ сейчасъ же хать назадъ, отвезти эту дылду и привезти <Катьку> Любку. Половой собрался хать, но попросилъ не срамить привезенную двицу, а оставить ее пока.

— Все вамъ пока не скучно будетъ.

^>_>лъ и пилъ мадеру съ коридорной двушкой Ефимьей Бочковой. Когда Екатерина раздлась и опять поздоровалась съ купцомъ, половой Симонъ и Ефимья, съ которой онъ находился въ связи, удалились и тутъ ршили съ помощью Любки опоить купца и взять у него вс деньги. <Какъ бы то ни было, они согласились и пошли по коридору къ бывшему фармацевту, у котораго Симонъ зналъ, что есть сонные порошки, т. е. опіумъ, разбудили его и, разсказавъ въ чемъ дло и общая ему долю похищеннаго, взяли у него морфину и вошли въ номеръ.>

сторублевыя бумажки и оставивъ остальныя семь. И тогда женщины ухали, и Симонъ ушелъ. На утро же купецъ найденъ мертвымъ, и по вскрытіи установлено, что смерть произошла отъ отравленія морфиномъ.

лковой полкъ Императорской фамиліи

и не слдовалъ тому, что считалось не только дозволительнымъ, но хорошимъ въ его сред. Но въ половомъ вопрос, въ сношеніяхъ съ женщинами, несмотря на то, что онъ былъ много нравственне своихъ сверстниковъ, онъ былъ также грубъ и слпъ, какъ и вс.

чательно прекрасными

тъ. И такъ онъ ухалъ не ршивъ этого. Такъ это было въ тотъ пріздъ, передъ поздкой за границу. Въ послдній же пріздъ, когда онъ на Страстной

лалъ и его отецъ въ 12-мъ году

сказать, ему боле всего хотлось увидать Катюшу, но случилось, что Нехлюдовъ не видалъ ее. Проводилъ его въ комнату старый лакей, горничная Катерины Ивановны разобрала его вещи, а Катюши все не было. Поговоривъ съ теткой о себ, о своей матери, объ общихъ знакомыхъ, онъ не ршился спросить о Катюш, а между тмъ ея отсутствіе тревожило его.

вшая,

е, еще румяне, еще свже, чмъ прежде.

лалъ это его пріятель Зубовъ.

здъ былъ тмъ другимъ, мірскимъ человкомъ, которымъ онъ бывалъ часто, когда уставалъ отъ борьбы.

радости, которыя она могла дать ему, ничмъ не обязываясь передъ нею.

лали такъ, что брали удовольствіе гд могли.

хать. Онъ собирался пробыть 4 дня вь Одесс, и тетки легко уговорили его пробыть эти дни у нихъ, такъ, чтобы вмсто того чтобы съхаться съ своимъ товарищемъ офицеромъ, вызвать телеграммой этого офицера Раковскаго сюда въ Подгорное къ тетушкамъ, а съ нимъ вмст ужъ хать до Одессы. Такъ и сдлалъ. А пока подошло Свтло-Христово воскресеніе.

ловала его и убжала.

ренія, первые два дня, тмъ боле что это были страстныя пятница и суббота и тетушки говли, а въ дом была суета и приготовленія къ празднику, — Нехлюдовъ не встрчался боле наедин съ Катюшей и не возобновлялъ попытокъ грубой ласки.

его происходитъ борьба. Одинъ человкъ говоритъ въ ней, что надо сказать ей что то, надо сдлать ей доброе, чмъ нибудь порадовать ее, чтобы она все такъ улыбалась радуясь, была бы счастлива, другой же человкъ говорилъ, что надо длать то, что вс длаютъ въ подобныхъ случаяхъ, надо обнять ее. И онъ обнялъ ее. Первый человкъ видлъ,

халъ, и на другой день они вмст ухали.

хъ апрльскихъ, когда все стаяло и стало подсыхать, но завернули опять холода. Думалъ онъ смутно о томъ, какъ онъ ршилъ самъ съ собой давно уже, что онъ женится на той женщин, которая отдастся ему, кто бы ни была эта женщина, и о томъ, какъ мила была Катюша и какою она могла бы быть прекрасной женой: кроткая, любящая, дятельная, умная. Вспоминалъ онъ, какъ онъ въ первую же ночь сказалъ ей, что онъ женится на ней, и какъ она сказала: «Не говорите, не говорите пустое, не тревожьте мое сердце. Вы знаете, что этого нельзя. Да я и не хочу. И не пошла бы за тебя», — сказала она, въ первый разъ сказавъ

, о его матери, что бы было съ ней, если бы онъ сказалъ, что женится на Катюш. Потомъ вспоминалъ онъ, какъ Красовскій, увидавъ Катюшу, любовался ей и шутя сказалъ:

лаютъ, такъ естественно. Если я думалъ о томъ, чтобы жениться на той двушк, которая полюбитъ меня, то это я сдлаю посл. А теперь это такъ, случайность, особенная. Да и невозможно, да и исключительнаго ничего нтъ. Одно — надо ей оставить денегъ. Такъ вс длаютъ». И странное дло, тотъ чистый, нравственный человкъ, который былъ въ немъ, продолжалъ быть подъ властью того жизнерадостнаго, эгоистичнаго человка, который завладлъ имъ. И теперь съ нимъ случилось то, что всегда случалось, когда возникала борьба между двумя существами, жившими въ немъ: дурной человкъ поборалъ добраго, случилось то, что злой человкъ находилъ себ опору и оправданіе въ томъ, что лали такъ, какъ онъ длалъ. Эту опору онъ нашелъ и теперь.

ха, то, что онъ пересталъ скрывать его отъ себя, сразу возвратило его къ сознанію того, кто онъ и какова должна быть его жизнь. Онъ видлъ теперь всю свою мерзость, но видлъ и то божеское, что было въ немъ, и нетолько видлъ, но чувствовалъ, что теперь онъ будетъ жить по этому божескому. Онъ чувствовалъ себя теперь вновь такимъ, какимъ онъ былъ тогда, въ первый свой пріздъ къ теткамъ, но съ той разницей, что тогда онъ радовался мыслью о томъ, какъ онъ устроитъ свою жизнь, теперь же онъ страдалъ сознаніемъ того, что онъ погубилъ большую, лучшую часть своей жизни, но какъ тогда, такъ и теперь онъ чувствовалъ ршителыюсть, бодрость.

шнимъ благородствомъ, съ ея неискреннимъ согласіемъ на т измненія жизни, которыя онъ указывалъ ей, живо представилась ему. И онъ ставилъ ихъ рядомъ, и никакого сомннія не могло быть для него, совершенно независимо отъ его чувства, на чьей сторон было огромное преимущество.

лалъ, но не она. Ея ужъ нтъ, — говорилъ онъ себ и тотчасъ же поправилъ» себя: — нтъ, напротивъ, она, такая, какая она есть, со всмъ тмъ, черезъ что она прошла, — она вся мое произведеніе. Сотни, тысячи такихъ купцовъ. И кто же больше оскверненъ, она ли посл этихъ тысячъ, или я, ввергнувшій ее въ это положеніе? Разумется, я».

лъ, слушалъ, слушалъ присягу свидтелей, показанія ихъ, глупые, ненужные съ тонкимъ видомъ вопросы сторонъ: въ которомъ часу? сколько аршинъ въ диван, и т. п. Хотлось ему вскочить и обличить ихъ всхъ, но кто же будетъ обличать? Самъ больше всхъ виноватый. Но все таки онъ радовался, чувствуя, какъ соскочили съ него вдругъ вс т путы, которые, паутинка за паутинкой, накладывали на него соблазны богатаго міра и его слабость. Онъ вдругъ понялъ, что онъ развратился, ослабъ, что вся эта предстоящая ему женитьба будетъ обманъ.

тели, потомъ подсудимые. Допросъ Масловой былъ ужасенъ; Нехлюдовъ не могъ врить своимъ ушамъ, что это говоритъ та Катюша, которую онъ зналъ у тетокъ, и вмст съ тмъ не могъ не врить этому. Она разсказывала, какъ она, пріхавъ въ номеръ къ купцу, потребовала отъ него впередъ деньги, какъ онъ за это ударилъ ее, какъ она потомъ ухала, ршивъ, что онъ пьянъ, и допила коньякъ въ другомъ номер; потомъ какъ она вернулась и побыла съ купцомъ, а потомъ увезла его къ себ; какъ онъ поручилъ его ключъ и какъ она взяла при коридорномъ только 40 р.; какъ потомъ вернулась съ Смльковымъ и какъ ей Симонъ далъ перстень, a затмъ она не помнитъ, потому что была пьяна. Потомъ говорилъ Симонъ, обвиняя Маслову, потомъ Евфимія, очевидно говорившая всю правду, потомъ началъ рчь прокуроръ, вс силы свои употреблявшій на то, чтобы ухудшить положеніе этихъ жалкихъ пойманныхъ существъ, долго болталъ адвокатъ.

датель потомъ говорилъ резюме: съ одной стороны и съ другой стороны, указалъ и на развращенность обвиняемыхъ. И вс говорили не то, что думалъ Нехлюдовъ. Никто не сказалъ, что виноватые т, которые допускаютъ, регулируютъ развратъ, судятъ за дв сторублевыя бумажки, а за то, что женщина погублена, не судятъ тхъ, которые погубили ее. Потомъ дано было слово подсудимымъ. Евфимія призналась въ томъ, что взяла деньги, но отрицала свое участіе въ отравленіи. Симонъ <утверждалъ, что не онъ. Фармацевтъ ничего не сказалъ.> во всемъ отпирался. Катюша ничего не сказала и только заплакала.

— Во всемъ, во всемъ виновата — сказала она. — Коли не была бы виновата, не была бы тутъ, — сказала она и жалостно улыбнулась. Одного зуба не было.

лились, и отвты были невыгодны для подсудимыхъ.

2) Виновенъ ли Симонъ и т. д. — Да, виновенъ.

3) Виновна ли Екатерина и т. д. — Да, виновна в томъ, что поднесла съ коньякомъ, но заслуживаетъ снисхожденія.

4) Виновенъ ли фармацевтъ. — Да, виновенъ.

въ Сибирь.

шней зимы, какъ онъ сблизился съ семьей Алины и какъ понемногу

планы служенія людямъ и самосовершенствованія. Потомъ былъ подъемъ посл войны, когда онъ бросилъ службу, а тутъ болзнь, смерть матери и невольное сближеніе съ Алиной и еще худшее пониженіе въ этой Капу утонченности, въ которой онъ жилъ всю ныншнюю зиму. Сначала сочувствовали его горю, ему даже приписывали гораздо больше горя, чмъ онъ испытывалъ, и соболзновали ему, и ему нельзя было не быть признательнымъ за это соболзнованіе. Но кончилось все тмъ, что онъ, самъ не зная какъ, дошелъ до того положенія, въ которомъ онъ чувствовалъ себя уже чмъ то связаннымъ съ семействомъ Кармалиныхъ и уже вполн готовымъ на самую ту великосвтскую, роскошную, пошлую жизнь, которую онъ такъ осуждалъ и отъ которой надялся всегда быть далеко.

щенія и не сдлалъ бы предложенія, вс сказали бы и заинтересованные почувствовали бы, что онъ поступилъ нехорошо.

ется, его заманивали, но все это длалось такъ тонко, умренно, благородно, самъ онъ такъ мало былъ способенъ думать, что заманиваютъ, что онъ, разумется, не думалъ этого. Вспоминая объ этомъ, онъ вспомнилъ и то, что его просили прямо изъ суда придти къ нимъ и у нихъ обдать.

чая его. Письмо было толстое, срое, поддлка подъ грязную бумагу, но пахло какимъ то апопонаксомъ. <«Какова степень паденія, что я знаю, что есть на свт апопонаксъ».>

, какъ бумага была срая:

жихъ папиросъ и, выйдя на улицу, взялъ перваго хорошаго извощика и похалъ на Поварскую. Действительно, <Ивины> Кармалины были еще

дная родственница,

грибковъ еще, — подозвалъ онъ обносившаго грибы къ жаркому.

ла? — спросилъ дядюшка, оттирая вино, съ усовъ и бороды.

, какъ всегда, никакого дла не было ни до какихъ длъ на свт, кром своего животнаго удовлетворенія, но надо было сказать что нибудь, и онъ сказалъ и успокоился, не получивъ и не ожидая отвта, и продолжалъ ду.

щали? — сказала Алина. Она говорила о романс.

тъ, забылъ. Простите.

щали мн, — сказала она, какъ бы не замчая того, что онъ сказалъ: забылъ, а не отказывался принести.

не показывать вамъ, — отвчалъ онъ.

такъ дурно? Я же показываю вамъ свое рисованье.

стыдно заниматься этимъ. Мн просто стыдно.

— Не понимаю, — сказала она. <Хотите сливокъ?>

лая какое то дло, несъ налитую чашку чая Нехлюдову. Катерина Александровна предлагала разныхъ сортовъ печенья. Онъ взялъ что попало и молча сталъ пить чай.

паутины, которыя его опутали. Но онъ не боялся ихъ теперь.

лъ теперь эту простую обжорливость отца и дяди, мертвенность и непомрную гордость друга дома Черенина, видлъ просто глупость Катерины Александровны, видлъ изысканность простоты наряда Алины, видлъ главное, это

дь вы же владете» — «Владю еще, но не буду владть».

е курить свою сигару и пить кофе. Онъ старался не думать. Онъ зналъ только, что такъ оставить этого онъ не можетъ, что это должно произвести переворотъ во всей его жизни. Какъ? Что? Онъ не зналъ. Онъ зналъ одно, что завтра

ло и сдланъ былъ перерывъ передъ началомъ другаго, Нехлюдовъ вышелъ въ коридоръ и, узнавъ, гд кабинетъ предсдателя, пошелъ къ нему.

ли приговоръ въ окончательной форм.

— Знаю, знаю. Странности разныя.

дателя Нехлюдовъ похалъ къ Губернатору. Губернатора не было дома, онъ принималъ только до двухъ.

халъ къ Вице-Губернатору, и тамъ ему отказали, онъ похалъ къ тюремному начальнику. Тотъ сказалъ, что не можетъ безъ разршенія Губернатора. Губернаторъ на другое утро сказалъ, что не можетъ безъ начальника тюрьмы.

мъ, и тому и другому, Неклюдовъ говорилъ, что ему нужно видть преступницу, потому что онъ женится на ней.

роятно, долго бы водили, если бы онъ не вошелъ вдругъ у Губернатора въ свое находившее на него иногда бшенство негодованiя и гордости. Вмсто того чтобы просить, онъ началъ кричать на губернатора.

лать. Я, кажется, прошу у васъ не милости. Не стану просить у васъ милости, а прошу, чтобы вы дали мн возможность видть ту несчастную женщину, которую вы замучали и мучаете. Прошу разршенія исправить то зло, которое вы сдлали, прошу наконецъ того, чтобы вы меня посадили въ тюрьму съ нею.

— Позвольте васъ попросить говорить прилично, а не кричать, — сказалъГубернаторъ. — Иначе....

мъ вы хотите испугать меня? Тмъ, что вы меня выведете? Это вы можете, но я по крайней мр скажу вам votre fait [всё начисто], то, что я не беру жалованья отъ васъ, чтобы служить вамъ, а вы берете деньги отъ насъ, чтобы служить намъ, и потому я имю право требовать отъ васъ, чтобы вы исполняли свою обязанность. Впрочемъ, если я васъ обидлъ, то прошу васъ извинить меня. Выйдешь изъ терпнія.

— Да что вамъ нужно?

мъ, что онъ тотчасъ послалъ чиновника провести Нехлюдова въ тюрьму для свиданія съ той особой, которую онъ желаетъ видть.

эти хлопоты продолжались два дня. Во вс эти два дня Нехлюдовъ, за исключеніемъ того времени, которое онъ проводилъ въ поздкахъ, былъ дома. Онълежалъ на диван, ходилъ отъ двери первой комнаты къ окну второй и думалъ.

.

къ располагать ею какъ хочетъ, а что есть Богъ, есть Тотъ, кто послалъ меня въ эту живнь затмъ, чтобы я длалъ волю Его, а воля Его въ томъ, чтобы я не вралъ, не лгалъ, не скрывалъ отъ себя то, что жизнь моя, меня одного, не иметъ смысла, а что смыслъ ея только въ томъ, чтобы если не жить для блага другихъ, то по крайней мр не мшать благу другихъ тамъ, гд я вижу, что моя жизнь стоитъ на дорог этому благу. А я не только не служилъ этому благу, а я прямо погубилъ и человческое существо, да еще какое милое, доброе существо.

туже беззубую, жалкую улыбку и лицо въ рам сраго воротника арестантскаго халата. «Погубилъ, бросилъ и хочу устроить свою жизнь съ новой женщиной, отобралъ землю, вырастилъ на ней картофель для водки и на эти деньги хочу устроить жизнь, которая должна быть полезна этимъ людямъ». И онъ вспоминалъ крестьянъ, заполнившихъ залу суда, спокойно подчинявшихся насилію, но ни на минуту не признававшихъ себя виноватыми.

— Чего вамъ? — сказала она съ небрежностью, очевидно ни отъ чего и не отъ кого не ожидая ничего хорошаго.

мъ вы приходите? Уйдите вы прочь. И тогда васъ просила и теперь прошу.

лъ, что она жалетъ его.

шетки къ окну.

реніе жениться на этой женщин.

— Это можно, — сказалъ смотритель.

— Поздно, Дмитрій Ивановичъ. Не гожусь я теперь, не то что вамъ, никому въ жены

т слова, которыя она слышала отъ пьяныхъ гостей.

, подвинулась къ нему и рукавомъ слегка прижалась къ нему въ своемъ халат. Это движеніе ея умилило его.

мъ хуже. Нтъ, она не трупъ, она должна проснуться.

хать къ себ уполномоченныхъ отъ общества.

богатые крестьяне, но большинство были нищіе.

ютъ худшей или вовсе

недалеко отъ Бутырской тюрьмы> и жилъ еще въ ней.

въ помщицъ — Катерины Ивановны и Софьи Ивановны Юшенцовыхъ. Она получила нкоторое образованіе, хорошо читала и писала и одно время готовилась въ гимназію.

ка, шорника. Шорникъ тоже былъ пьяница.

жала на станцію, съ тмъ чтобы увидать его. Но сколько она не смотрла въ окна, она не увидла его, и только передъ самымъ отходомъ она увидала его наискоски въ окн. Поздъ

сто въ открывавшемся имъ банк, такое, при которомъ, кром особенныхъ наградныхъ, доходящихъ до Ему предлагали мсто по администраціи за границу международнымъ

ялся быть въ состояніи скоро взять годовой отпускъ и похать за границу.

мъ, что ожиданный имъ отпускъ былъ замненъ предсдателемъ. Сейчасъ въ кабинет своемъ онъ получилъ непріятный отвтъ отъ Предсдателя Окружнаго Суда на просьбу его уволить его отъ этой сессіи. Председатель писалъ, что онъ очень сожалетъ, что не можетъ исполнить его желаніе, такъ какъ вс товарищи уже разъхались, и предсдательствовать не кому. «Почему же т разъхались, а я долженъ сидть, когда мн именно теперь нужно създить въ Петербургъ, — думалъ онъ. — Непремнно напишу ему», и онъ обдумывалъ то колкое письмо, которое онъ напишетъ.

ланное платье, на блой полной ше была бархатка, и короткіе волосы выпущены на лобъ.

ли изъ полнаго, неестественнаго благо лица.

шнему символу. Просто было совстно взрослому человку, держа въ странномъ положеніи руку, повторять глупыя слова присяги.

зни, ему казалось, что лченіе будетъ уже легкимъ.

ли — оживленія ея — и всякій разъ разговоръ свой сводилъ къ тому, что вело къ этому.

тъ, не хорошо, не то, не такъ надо было говорить, — думалъ онъ. — Но если не теперь, то посл. Не можетъ же быть, чтобы она не поняла меня. Вдь она живой человкъ. И ничего не хочу себ, ничего, кром того, чтобы длать что должно.

ла важничать, но ее тотчасъ же осадили. Чуть было не побили ее, да, спасибо, она угостила.

щала мн не пить, — сказалъ Нехлюдовъ.

— Да чтожъ, я немножко, — сказала она.

лалъ надъ собой усилія и длалъ это. Для того же чтобы имть право говорить ей о томъ, чтобы она бросила свои дурныя привычки, онъ бросалъ свои и очень скоро самъ пересталъ пить и курить. Но ему рдко удавалось говорить ей то, что онъ хотлъ.

ть на нее, какъ на сестру.

тетушекъ, прежде чмъ онъ не погубилъ ее, удастся ли ему вызвать въ ней

лъ больше и лучше этого дла. Какое бы онъ ни длалъ вншнее, матерьяльное дло, какъ бы велико оно ни было, всегда можно бы было найти его ничтожнымъ и представить себ другое важне и больше его.

здомъ своимъ въ деревню ему хотлось еще разъ побывать у нея и въ боле удобныхъ условіяхъ, и для этаго онъ опять похалъ къ завдывающему тюрьмами. Кром того, ему нужно было узнать еще и объ условіяхъ вступленія въ бракъ съ осужденными.

,

до тхъ поръ, пока этого не разршитъ ему его мать.

университета, вступя въ соціалистическій кружокъ, онъ ршилъ, что земельная собственность есть преступленіе, и отказался отъ небольшого имнія своего отца. Другой coup de tête — это было очень смлое сочиненіе по уголовному праву, въ которомъ онъ доказывалъ незаконность не только смертной казни, но и всякаго уголовнаго возмездия, и вслдствіи этого сочиненія — выходъ изъ университета и перездъ въ Петербургъ, гд онъ увлекся блестящей свтской жизнью.

вшей успха картины

нутъ въ халатъ и косынку. Сахалинъ. Теперь Костиненко еще пуще пристанетъ», подумала она объ ухаживаніи въ острог каторжанина изъ дворянъ Костиненко, который пересылалъ ей на нитк изъ окна записки и съ которымъ сводила ее Матрена.

дственный дворянинъ Костиненко, судившійся за большое мошенничество и пользовавшійся большимъ почетомъ въ острог.

къ нормально удовлетворяетъ всмъ своимъ потребностямъ только когда онъ свободенъ. Сдлать для человка все, что ему необходимо и что онъ самъ на свобод длаетъ для себя, невозможно. А то, что длаетъ человкъ для себя на свобод, не есть прихоть, а есть необходимое условіе жизни человка. Кром того, удовлетворять потребностямъ заключенныхъ поручается людямъ большей частью корыстнымъ, огрублымъ и жестокимъ. Такъ что эти люди еще часто не исполняютъ даже и тхъ требоваиій заключенныхъ, которыя признаются необходимыми. Такъ, пища полагается одинъ разъ въ день: хлбъ, щи, и тутъ большей частью хлбъ печется сырой, такъ что на человка не приходится и 2 фунта.

сть сейчасъ, онъ долженъ сть, потому что раньше сутокъ не получитъ ничего. Если ему нездоровится, онъ долженъ сть все то же. Громко говорить, пть, играть онъ не долженъ.

лала, было то, что она переодлась, надвъ ситцевую кофту, и разулась. Пока она раздвалась, ее распрашивали, и она разсказывала. Было самое время чая. Вс сидли группами по 3, по 4 человка. Старуха, провожавшая утромъ Маслову, тоже сидла за чаемъ съ Авдотьей Степановной и слушала, не переставая пить съ блюдечка.

стоялъ такой же гулъ и визгъ женскихъ голосовъ, какъ и въ коридор. Стны были голыя, нары грязныя; на нихъ сидли, лежали женщины въ грязныхъ одеждахъ. Но въ окно падали косые лучи заходящаго солнца, освщая все уже знакомое, и Маслова испытывала чувство успокоенія.

тей, которых она принимала.

мъ, — отвчала Маслова.

:

е, выговаривать непонятныя cлавянскія слова.

къ въ странномъ одяніи, молодой, здоровый,

къ этотъ, священникъ, которому предполагается получать прямо отъ Христа волшебный даръ прощать людямъ грхи и длать изъ хлба и вина кровь и мясо,

йствіе, которое называется проскомидіей и состоитъ въ томъ, что изъ воды и хлба длается воображаемая кровь и тло. Нсколько разъ священникъ

хъ бормоталъ и кланялся. Это называлось — проскомидія. Въ это время человкъ съ длинными волосами

къ

и присно».

ніе доставляло всмъ удовольствіе.

чали пніемъ еще боле непонятныхъ словъ. Иногда пніе останавливалось, и священникъ кричалъ что то тонкимъ голосомъ изъ за перегородки. Вс въ нкоторыхъ мстахъ, какъ священникъ такъ и присутствующіе, начинали особенно часто креститься и кланяться, и все срое море арестантскихъ халатовъ усиленно колебалось, нкоторые даже становились на колни, гремя цпями.

такихъ святыхъ была нынче и

же, какъ она называла причастіе, она относилась самымъ скептическимъ образомъ.

нено было ученіе Христа, пришедшаго спасти людей отъ зла и научить ихъ братству, дать всмъ свободу; какъ ни нелпо само по себ было

уврены, что это единственный высшій законъ, данный людямъ Богомъ, и стараются и въ глубин души не врять въ него. которые испытывали при этомъ даже нкоторое умиленіе.

же почти, за рдкими исключеніями, считали, что длать вс эти глупости необходимо и что тутъ есть что-то святое. Такъ думала и Маслова. Она крестилась и кланялась, и ей казалось, что она молилась. Обстановка церкви вліяла на нее, и ей даже казалось, что она умилялась, но въ голов ея не было никакой мысли.

ми, которые подходили къ нему,

валось, что вс эти кусочки, посл того какъ они положатся въ золоченую чашку съ виномъ, разбавленнымъ водою, превратятся въ тло Христа и что тотъ, кто състъ эти кусочки, получитъ отъ этого большую пользу. И вотъ приготовленіе этихъ кусочковъ, вкладываніе ихъ въ чашу и произнесенiе при этомъ различных непонятныхъ словъ и совершенiе различныхъ странныхъ тлодвіженій и составляло то, что выдавалось всмъ этимъ несчастнымъ, забитымъ, униженнымъ, закованнымъ въ кандалы братьямъ людямъ за христіанское богослужение.

тъ я не читала. Скучно.

Въ камеру вошелъ вахтеръ.

л.

щалъ провдать завтра.

тъ, вы почитайте.

— Не хочется.

— Попробуйте.

рила.

ришь. Такъ вотъ Богъ видитъ наши души и хочетъ отъ насъ только того, чтобы мы были добры, чтобы мы служили Ему. И какъ только мы станемъ на этотъ путь, такъ все прошлое уже прощено. Давай жить такъ, для Бога. Я хочу такъ жить, но хочу жить такъ съ тобой.

ла на него.

— И за что вы меня такъ любите? — вдругъ сказала она.

— За то что виноватъ передъ тобой.

ла поцловать ее. Онъ отдернулъ ее, но она упала опять на столъ и заплакала. Онъ нагнулся къ ней и поцловалъ ее въ голову.

мъ прежде. Мысль о томъ, что Нехлюдовъ, женившись на ней, погубитъ свою жизнь, страшно удручала ее.

— Чтожъ вы ничего не говорите? — вдругъ спросила она.

халъ съ этимъ же поздомъ.

дн расчесывали волосы и мняли блье.

щеніе это съ разныхъ сторонъ сходились арестантки. Потомъ вс по команд тронулись, предводительствуемыя надзирательницей, и пошли по вонючему коридору.

знали, что онъ непремнно бжитъ, когда захочетъ этого. Про него разсказывали много удивительныхъ исторій. Когда об колонны сошлись, вс глаза женщинъ обратились на него, и он пріостановились, чтобы разглядть его, такъ что надзирателю надо было строго крикнуть на нихъ, чтобы они не задерживались. Щегловъ былъ средняго роста человкъ, съ рыжими усами и такими же вьющимися, напомаженными и расчесанными волосами. Онъ бодро шелъ, гремя кандалами и блестя глазами и, сдерживая улыбку, оглядывалъ женщинъ. Маслова тоже знала его, и, проходя мимо нея, онъ подмигнулъ ей правымъ глазомъ.

щеніе и стали за ршетками — на право. Мущины же, войдя посл нихъ, стали на лво.

:

ка, спецiально къ этому приготовленные и только этимъ занимающіеся всю свою жизнь.

сколько арестантовъ стояло съ лвой стороны за перегородкой, содйствовавшіе отчасти богослуженію своимъ пніемъ, и одинъ молодой арестантъ, содйствовавшій ему (богослуженію) тмъ, что вставлялъ, зажигалъ свчи, приносилъ воду, зажигалъ курительницу и т. п., но самое богослуженіе совершали только двое спеціально предназначенные для этого человка.

Одинъ изъ нихъ, называемый дьячкомъ, былъ уже

къ и съ длинными волосами и бородкой, въ старинномъ и уже никмъ не употребляемомъ одяніи, которое онъ, придя въ церковь, замнилъ парчевымъ фартукомъ спереди, такимъ же фартукомъ сбоку, парчевыми нарукавниками и такой же, съ вышитой на ней крестомъ золотой епанчей, сшитой въ ворот такъ, что, для того чтобы надть ее, надо было просунуть въ нее голову.

къ можетъ длать то, что длалось въ этомъ богослуженіи. Первое время богослуженія человкъ этотъ находился за перегородкой и

дующемъ:

извстныхъ заклинаній превращается въ тло.

ми другими врами, потомъ объ этомъ помщеніи и о тхъ, которые въ немъ, потомъ о благоденствіи синода, о государ и его родственникахъ и всхъ чиновникахъ и воинахъ, чтобы Богъ помогъ имъ покорить всхъ подъ ноги, потомъ чтобы избавилъ насъ отъ моровой язвы, а потомъ о томъ, что, помянувши Богородицу, мы отдаемъ себя и всхъ Богу.

особенно усердно кланялись. Посл этого дьячекъ взялъ толстую засаленную славянскую книгу и

замахали головами, закрестились и даже попадали на землю.

ли тотъ символъ, который предполагается что исповдуютъ вс, и арестанты стали усердно при этомъ креститься и кланяться. Потомъ еще поютъ разныя непонятныя псни, во время которыхъ священникъ сначала поднимаетъ чашку, потомъ креститъ ее.

хъ случаяхъ и чаще всего.

вственности, родила Бога.

предыдущія,

зали кусочки и поклонялись ему и разнымъ изображеніямъ, пли и произносили вс эти безконечно повторяемыя молитвы,

нныхъ на свободу, что люди не должны

лается его именемъ.

люди, находившiеся здсь въ церкви, зa исключеніемъ нкотораго числа умныхъ арестантовъ, не вровавшихъ не только въ церковь, но ни въ добро, ни въ Бога и въ душ смющихся надъ тмъ, что происходило передъ ними,

рили въ эту вру въ томъ смысл, что не считали себя обязанными длать то, что вытекало изъ этой вры, a врили только въ то, что надо врить въ эту вру и заявлять свою вру въ эту вру. Въ чемъ же состояла эта вра, никто изъ нихъ не зналъ. Даже хорошо грамотные, читавшіе катехизисъ и священную исторію, но знали ни одного догмата и не интересовались ими, а символъ вры всегда считали молитвой и никогда не думали о томъ, что предполагается, что они дйствительно врятъ во все, что тамъ сказано. Главное выраженіе своей вры они видли въ молитв, и потому, кром исключительной молитвы въ церкви, они молятся

дствія. Прямой пользы отъ молитвы не было, они знали это, не разъ испытавъ, что сколько ни молись, ничего измниться не можетъ: изъ острога не выпустятъ, и денегъ не получишь. А молиться надо затмъ, чтобы не было еще хуже.

ритъ начальство. Такъ врило большинство. Но были и такіе, которые, хотя не врили въ это, знали, что все это пустяки, выдуманные господами и начальствомъ.

лище горя тхъ людей, которые были въ этой комнат, еще боле размягчило его, слезы были у него на глазахъ во все время, какъ онъ говорилъ съ ней.

совстно учить васъ, но я прошу — не пейте.

мъ больная, чахоточная. И ни за что сидитъ, ее въ больницу не берутъ.

— Какъ зовутъ? Я попробую, — радуясь этому проявленію доброты въ ней, сказалъ Нехлюдовъ.

— Каверина Анна, она ни за что сидитъ.

— Прекрасная барышня, простая и хорошая — все понимаетъ, — сказала Маслова, прощаясь съ Нехлюдовымъ.

И на него нашло это чувство головокруженія до такой степени, что ему прямо стало тошно.

мъ все это? И я, я виноватъ въ этомъ».

лалъ, — поднять Катюшу, вернуть ее къ тому, что она была. Но чмъ больше онъ общался съ этимъ міромъ, тмъ больше онъ узнавалъ новаго, неожиданнаго, поражавшаго и какъ будто обвинявшаго его.

хъ тхъ жестокостяхъ, которыя, онъ узнавалъ теперь, совершались въ этомъ дом и во всхъ тхъ домахъ въ Россiи, гд одни люди мучали другихъ подъ какой то туманной благовидной цлью.

яться, а людей, которые хотятъ смяться.

лъ спросить ее о томъ, исполнила ли она общаніе не пить, читала ли евангеліе, но не могъ ршиться ничего сказать нестолько вслдствіи присутствія помощника, сколько потому, что ему было совстно выставлять себя передъ нею учителемъ, главное же потому, что она была проста и натуральна, пока не было рчи объ ея внутренней жизни. Какъ только рчь касалась этого, она тотчасъ же плакала.

йшей степени, то настроеніе, въ которомъ онъ былъ десять лтъ тому назадъ, у тетушекъ; только теперь еще гораздо сильне и серьезне. Теперь онъ чувствовалъ, что все, что подпадало его вниманію, все ограничивалось этимъ вновь возникающимъ въ немъ чувствомъ жалости и любви. Онъ жаллъ не только арестантовъ, но и тхъ людей, которые содержали и мучали ихъ.

ть только такихъ людей, какъ жандармовъ, какъ элегантный товарищъ прокурора, котораго онъ въ слдующій свой пріздъ встртилъ въ острог. Эти люди мучали тмъ, что среди общаго любовнаго настроенія, въ которомъ онъ жилъ, они возбуждали его ненависть.

этого чувства.

халъ изъ города въ деревню.

шивый...

ніе на рк льда, въ ту страшную ночь.

койки съ соломенными матрасами. На одномъ спала Федосья, на другомъ Маслова. Въ углу, у двери, лежали узлы. Въ переднемъ углу надъ койкой Федосьи была икона, на которую утромъ и вечеромъ молилась Федосья.

дь, Марья Павловна?

ст, въ томъ, что ему теперь вмсто дома. Знакомые надзиратели уже знаютъ что нужно и направляютъ его въ контору и идутъ

говорили, что вы хотите жениться на ней.

— Да, я ей говорилъ, но она не хочетъ.

шить этотъ вопросъ, чтобы она знала, что ее ожидаетъ.

эти зври, которые бгали зa мной, и вс гадости... Фу, мерзость! Но все ничего. А вотъ ту ночь, когда вы ухали, а я пошла на станцію и заблудилась и не попала на станцію, а на полотно, подъ откосъ,

ли

лъ этого легкомысленнаго, и тщеславнаго, и пустого, и увлекающагося, и непріятнаго, по его мннію, малаго, позволявшаго себ съ нимъ такія вольности, которыхъ давно уже никто не позволялъ себ.

къ, осужденный за святотатство, слабый отъ природы и еще больше ослабвшій отъ восьмимсячнаго сиднья взаперти и не выдержавшій этой жары.

дующій листокъ оторванъ. Экой мерзавецъ этотъ прокуроръ, — сказалъ онъ, — читаетъ чужія письма, да еще мараетъ.

Плотникова стали перечислять еще погибшихъ. И страшно было слушать про этотъ мартирологъ лучшихъ людей. Петрожицкій тоже сошелъ съ ума въ крпости.

— И народъ поганый.

:

шила, что просить ей не стоитъ для нея лично,

ваясь въ важности и законности совершаемаго дла.

ла прекрасное, сіяющее радостью лицо Тараса, Федосьинаго мужа

злаго, обвареннаго кипяткомъ цыпленка, добраго, милаго и жалкаго.

лаетъ ему великую честь, снисходя до него и посвящая его во

лали прямо гадость.

, они не записали въ протоколъ. Я ему говорю: «да вдь вы же сами прекратили чтеніе?» — «Ну такъ чтоже — смется, — я — говоритъ — не помню». Такой негодяй.

которыхъ отношеніяхъ по взглядамъ на вещи, но по самымъ существеннымъ, онъ чувствовалъ, что они совершенно различно смотрятъ на вещи и не поймутъ другъ друга. Тоже было и съ Медынцевымъ, съ которымъ онъ пытался говорить о тхъ вопросахъ, которые возникали въ немъ и тревожили его въ связи съ острогомъ. Для Медынцева, молодого ученаго, — криминалистовъ.

, но съ которыми жестоко и нелпо поступаютъ подъ предлогомъ наказанія или исправленія. Даже сами пострадавшіе или страдающіе отъ суда и теоріи наказанія, Марья Павловна и Вильгельмсонъ, понимаютъ дло такъ, какъ онъ не можетъ понимать.

два слова. Нельзя увидать Маслову?

— Нынче, вы знаете, не пріемный день.

хотлось узнать, что съ ней посл вчерашняго припадка.

— Ничего-съ. Только....

— Никакъ не могу. До завтра

вая Масленникова, вроятно запретившаго принимать его.

политическіе прощаются, отправляются на той недл. Такъ все занято, и маленькая комнатка. Вотъ дайте они удутъ.

одну политическую нужно видть, — сказалъ Нехлюдовъ, вспомнивъ о Вр Ефремовн.

— Кого это?

шеніе есть.

— Что жъ, это можно, — сказалъ смотритель, прочтя бумажку, поданную ему Нехлюдовымъ, — это можно. А насчетъ Масловой я бы попросилъ васъ

надежды обновленія, которая подала Нехлюдову вчерашняя сцена, слова смотрителя о томъ, что она напилась, были очень тяжелы для Нехлюдова.

И вдругъ давно умолкшій голосъ искусителя опять поднялъ голову:

лаешь, братъ, — говоритъ этотъ голосъ. — Она — мертвая женщина. Въ ней нтъ уже ничего человческаго».

къ, въ немъ есть искра Божія, и есть въ ней,и я найду ее».

ла, что ее хотли посадить въ карцеръ, и только вмшательство Марьи Павловны спасло ее, но никогда еще, за долгое время, она не была въ такомъ состояніи умиленія и надежды на возможность другой жизни, въ которомъ она была въ этотъ вечеръ.

того, благодаря совту Богодуховской и согласiю Доктора, она поступила въ совершенно новыя, могущія на нее благотворно, нравственно воздйствовать новыя условія жизни.

мъ ей было лучше, чмъ въ общей камер, это было то, что она могла здсь быть одна.

ра графа Ивана Михайловича раздлялась большинствомъ правителей въ Петербург, связи у него были большія.

лать доступными всему народу вс блага, которыми пользовались богатые, въ особенности блага просвщенія, и изъ за этого желанія пожертвовавшихъ благами жизни и часто даже самой жизнью.

вушка,

ли и полюбили? Сядемте.

ется полюбилъ, — улыбаясь при одной мысли о Марь Павловн, сказалъ Нехлюдовъ,

гаммъ онъ услышалъ венгерскіе танцы, доведенные уже до конца и доигранные съ величайшимъ блескомъ на разбитомъ роял.

хать вмстъ съ политическими. Это онъ надялся устроить, какъ ни тяжело это будетъ, черезъ Масленникова.

халъ повидать ее и объявить ей ршеніе.

тской, — сказалъ докторъ служителю.

давали отдльное и лучшее помщеніе. Она зa все это время была неразлучна съ Марьей Павловной и во всемъ повиновалась и подражала ей. Такъ большую часть перехода она шла пшкомъ, уступая свое мсто на подвод то старух, то женщин съ ребенкомъ.

халъ съ нимъ.

рскихъ натуръ, которыхъ называютъ предопредленными преступниками, сверхъ того

ческой жестокости

ніе, ненависть, обманъ, зависть,

шетки арестанты разбивали въ кровь лица другъ другу, и начальники длали тоже безъ всякой причины;

, того, что она могла не только быть спокойной, но даже самодовольной, какъ будто гордящейся передъ другими; понялъ теперь, что человку надо жить, т. е. дйствовать, а жить и дйствовать можетъ человкъ только тогда, когда увренъ, что онъ дйствуетъ хорошо. Для того же, чтобы быть увреннымъ, что дйствуешь хорошо, когда дйствуешь дурно, надо опредлять доброту своихъ поступковъ не внутреннимъ голосомъ разума и совсти, a сужденіями людей. Для того же, чтобы сужденія людей одобряли дурные поступки, надо сближаться, держаться въ атмосфер людей одинаково дурно поступающихъ и выработавшихъ оправданія своимъ дурнымъ поступкамъ. У арестантовъ же, кром того, оправданіемъ дурныхъ поступковъ было то насиліе, которому они подверглись.

мъ, что они украли, обманули, избили другаго человка.

ды, движенія, мысли, слова,

лецъ, ремесленникъ, мыслитель, воспитатель

сномъ кругу

мъ своимъ поступкомъ, который привелъ ихъ въ острогъ, и тми чувственными наслажденіями, которыя они могли себ доставлять въ острог: виномъ, игрой. Другаго занятія у нихъ не было и не могло быть, какъ обманъ начальства и властвованія надъ сотоварищами, и чувственныхъ наслажденій, какія были доступны въ острог. И они хвалились этимъ.

и

которые своей распущенностью, a нкоторые, напротивъ, своей

ка мущинъ въ ихъ компаніи: Башмаковъ, Крузе и Ивановъ. Этихъ Нехлюдовъ не любилъ.

р],

стоялъ столь, на стол стояла лампа съ однимъ стекломъ.

тила ему взглядомъ.

щалась лампой безъ втораго стекла.

рой Ефремовной, вставлявшей свои слова, разсказала весь эпизодъ съ Петькой и о томъ, что Марья Павловна и Катя остались съ партіей уголовныхъ, неся всю дорогу мальчика.

лъ къ чаю.

нетъ.

тилъ, что Вильгельмсонъ обратился не къ Ранцевой, не къ Нехлюдову, а взглянулъ на Маслову, и Маслова ласково улыбнулась ему.

работаютъ, только я сплю.

— Да, устроился.

тъ, я не хочу, не хочу, — заторопилась она, отказываясь отъ чая, котораго не могло достать на всхъ, и не было стакановъ.

лю не видалъ Маслову и теперь не узнавалъ ее. Она была проста, весела и если не спокойна, то только потому, что, какъ это Нехлюдовъ тотчасъ же замтилъ, между нею и Вильгельмсономъ началась любовь.

ться,

ть ее, помочь ей

ла на Маслову.

— Ну, спасибо.

не говорили, но когда Маслова вспомнила о томъ, что она сдлала, сердце ея начинало сильно биться.

пересыпались шутками и завязался разговоръ общій о значеніи того движенія, зa которое теперь вс эти люди шли кто въ ссылку, кто въ каторгу. Нехлюдовъ выпросилъ позволеніе у офицера оставаться и посл поврки. Разговоръ по случаю утренняго эпизода шелъ о томъ, какія средства боле дйствительны для уничтоженія того варварства, которое проявилось тутъ и проявлялось везд, на каждомъ шагу, отъ сферъ самыхъ высшихъ до самыхъ низшихъ. Въ числ бесдующихъ были представители всхъ трехъ партій: Земли и воли, чернаго передла — къ этимъ принадлежали: Набатовъ, Крузе, Марья Павловна, желавшіе только просвтить народъ, чтобы онъ могъ самъ отстоять свои права; третья [

дніе полгода, и ему стало грустно, такъ грустно, такъ грустно, что захотлось плакать. Грустно ему стало отъ того, что онъ

детъ? Захочетъ ли она соединиться съ нимъ? Захочетъ — это будетъ тяжело, мучительно.

р въ то, что Христосъ отдалъ свою жизнь для спасенія рода человческаго. Нехлюдовъ перевелъ до сихъ поръ, но попросилъ его уволить его отъ перевода дальнйшаго.

Тогда Англичанинъ сказалъ:

лой бородой и истово молился, кланяясь въ землю, крестился и шепталъ что то. Почти рядомъ съ нимъ двое у наръ играли въ карты. Нсколько человкъ окружали ихъ, и играющіе хлопали руками, произнося какія то отрывочный слова. Одного изъ нихъ Нехлюдовъ тотчасъ же узналъ: это былъ извстный безносый бродяга.

— А чортъ тебя задави, — сказалъ онъ, вставая и встряхивая волосами, и выговорилъ съ особеннымъ удовольствіемъ и внушительностью сложное ругательство.

едоровъ на блднаго, съ одутловатымъ лицомъ малаго, который стоялъ въ числ смотрвшихъ на игру.

захохотали. Но мальчикъ снялъ халатъ и пошелъ къ нарамъ.

— Нельзя ли войти? — сказалъ Нехлюдовъ смотрителю.

замерли.

лые, съ безсмысленными глазами мальчики отъ 15-ти до 18 лтъ. Ихъ было 4.

днихъ минутахъ Семенова.

щала Вильгельмсону быть его женой. Чтобъ предупредить его и поскоре высказать все, она вдругъ ршительно подняла голову, покраснла вся

.

ла сказать Нехлюдову, но она не нашла словъ, въ которыхъ бы хорошо было сказать это. Ей теперь было почти все равно: даже вопросъ о томъ, пересмотрятъ ли ея дло и оправдаютъ ли ее, потерялъ для нея большую долю интереса. Ей теперь было важно только одно: быть такою, какою онъ хотлъ, чтобы она была. Онъ хочетъ, чтобы она была хорошей, доброй, великодушной. И вотъ она служитъ, работаетъ въ больниц противную работу, не пьетъ, не куритъ даже и на столько великодушна, что не хочетъ того, чтобы онъ для нея погубилъ свою жизнь, потому что она великодушне его, потому что она любитъ его.

ла въ немъ виновника своей погибели и страстно ненавидла его.

нялись,

нялся простой, свойственной ея природ, добродушной жизнерадостностью.

хъ страданіяхъ, которымъ подвергались эти люди только за то, что они не хотли жить для себя, a хотли служить людямъ.

могъ входилъ въ ихъ интересы и помогалъ имъ, старался противодйствовать сколько могъ жестокости и конвойныхъ, и самихъ каторжанъ, и бродягъ, властвовавшихъ въ этомъ мір арестантовъ.

ятельности натура, что она возненавидла все это и полюбила противуположное. Она измучала шестерыхъ смнившихся гувернантокъ, ее отдали въ институтъ, но и тамъ она не удержалась. Она была смла, дерзка и непокорна, невоздержана въ гнв, но всегда правдива и не допускала несправедливости ни къ себ, ни къ другимъ и всегда заступалась за обиженныхъ. Она предпочитала кухню, конюшню и общество прислуги своему обществу, не любила наряжаться, совсмъ не была кокетка и въ влюбленіи видла одну комическую сторону. Занимали ее только всякаго рода спорты: верховая зда, коньки, гребля и потому, кром наукъ, которыя ее заставляли учить, сама выучилась всякимъ физическимъ упражненіямъ: конькобжеству, гимнастик, и развила въ себ большую физическую силу. Такъ продолжалось до 16 лтъ. Въ 16 лтъ вдругъ ршила, что пойдетъ въ учительницы, и въ одинъ годъ приготовилась къ экзамену и выдержала его.

лать гимнастику. И тутъ она узнала ужасную нищету народа, и тутъвдругъ все то неопредленное недовольство своей жизнью, которое она испытывала съ дтства, вдругъ получило объясненіе.

тства еще тревожила ее,

хъ самыхъ 7-ми лтнихъ дтей, работающихъ на рогожныхъ фабрикахъ, сотни тысячъ такихъ страдальцевъ, гибнущихъ отъ ложнаго устройства общества. И тутъ вдругъ предстала передъ ней во всемъ величіи возможность самоотреченія, дятельность для служенія угнетеннымъ, и она страстно пожелала отдаться ей.

шила, что отдастъ свою жизнь этому длу.

шила убжать изъ дома. Такъ она и сдлала. Сошлась черезъ кузину съ знаменитой Бардиной и поступила работницей на ткацкую фабрику. Но долго не выдержала и ушла въ деревню учительницей.

тская цломудренность.

шно удалился.

къ, предшествовавшаго процессу 193, арестовали и ее и посадили въ тюрьму. Въ тюрьм она узнала про вс т страданія и лишенія, которыя несутъ люди, ея сотоварищи, и съ тхъ поръ, когда ее выпустили, она отдалась уже безповоротно служенію, нестолько революціи, сколько людямъ нуждающимся и страдающимъ. Ея служеніе состояло въ томъ чтобы выручать попавшихся, помогать нуждающимся. Какъ только она узнавала, что кто нибудь въ опасности, въ нужд, въ гор, она бжала туда, исправляя, помогая, утшая, всегда забывая себя и помня только другихъ.

тства она предпочитала физическую работу ученью.

тъ, ей случилось узнать о безнравственной жизни своего стараго отца, который требовалъ отъ нея уваженія къ своей любовниц. Она боролась, но покорялась и была уныла. Въ такомъ положеніи засталъ ее Крыльцовъ, познакомившись съ ней посл своего заключенія. Онъ понялъ, что она была безсознательная народница, и посвятилъ ее въ ученіе земли и воли. Она вдругъ ожила.

, стало въ чувств, усиленномъ сознаніемъ. Она страшно отдалась народничеству: стала посщать лекціи, собранія, къ себ приглашала единомышленниковъ. Но надо было длать, a дла не было, и эта бездятельность тяготила ее. Въ это же время она узнала о безнравственной жизни своего отца. Его любовница, свтская женщина, подсмивалась надъ нею и ея новыми друзьями. Происходили столкновенія и сцены.

, познакомившись съ знаменитой Бардиной,

было собраніе членовъ Земли и Воли, и тамъ, въ кружк народниковъ, занималась печатаніемъ въ тайной типографіи.

мъ, что онъ можетъ заниматься такими пустяками, когда столько имъ предстоитъ важнаго дла, что ему самому стало стыдно, а, главное, совершенно ясно, что для нея теперь не существуетъ любви и что любовь для нея была бы унизительнымъ паденіемъ. Эта полная преданность длу общему, заступившая въ ней совершенно женское чувство, и потому товарищеское отношеніе ея къ мущинамъ спасали ее отъ любовныхъ предложеній товарищей; большая же физическая сила спасала еe отъ грубыхъ приставаній чужихъ мущинъ.

шивый, коренастый,

щикъ, кандидатъ университета Крыльцовъ.

только видимыя, одобряемыя другими свойства ума—памяти, очень скоро доходятъ до предла этаго развитія или до такого предла, при которомъ увеличеніе почти незамтно, и скоро до того предла, съ котораго начинается уменьшеніе, въ род того, какъ это бываетъ съ атлетами,

тивъ, что это осуждалось товарищами, онъ прекратилъ это, но относился къ ней презрительно, называя ее почему то

рилъ въ это нисколько и чувствовалъ, что все это неправда. Таковъ былъ самый видный изъ 9 политическихъ, наиболе всхъ уважаемый товарищами и наимене симпатичный Нехлюдову.

Нехлюдова.

ленной программой, которую онъ съ помощью своего состоянія сталъ приводить вть исполненіе. Для измненія существующаго ужаснаго строя, въ которомъ могли совершаться такія дла, нужно было свергнуть

ляя чувственность, которая въ немъ была очень развита, отъ духовнаго

мъ ни за что и опять посадили

. — Катерина Михайловна, — сказалъ онъ ей, — могу я сказать Дмитрію Ивановичу?

я и тяжело вздыхая.

шилась, чтобы уничтожить въ себ навсегда искушеніе, принять его предложеніе, согласиться быть женой Симонсона, и для усилія воли, чтобы оставаться твердой въ своемъ ршеніи,

шила,

шительно поднявъ

ла этого.

чебницы, совершенно здоровъ, иду вмст съ Н. и новой партіей уголовныхъ. И. Н. умеръ тамъ дорогой, хорошо. Желаю одного — смерти — тогоже. Жизнь невыносима и безсмысленна. Одно спасеніе — вра. A вры нтъ.

же сумашедшемъ томъ сидлъ совершенно здоровый Никоновъ.

сяца по тому же пути. Извстіе это также, въ особенности самоубійство Никонова, поразило всхъ и больше всхъ Крыльцова.

знь, смерть своей матери, вс т удобства, которыя были доставлены ей, сравнивалъ положеніе княгини Корчагиной, которую носили на лстницы, чтобы не растревожить ея нервы,

, даже безъ хорошей одежды, на телг по колчамъ, думалъ

тилъ выстриженную маковку. Онъ ввглянулъ на его руку. Онъ крестился двуперстнымъ крестомъ.

тедьствуемъ.

которыхъ русскихъ можно было считать хотя и не за равныхъ людей, но за такихъ, съ которыми можно было имть человческія отношенія.

лотлому золотопромышленнику,

нилъ comme un pis aller [за неимением лучшего] общество губернаторши.

домъ генералъ говорилъ о Тонкинской экспедиціи французовъ, осуждая ее. Генеральша же говорила о послднемъ сочиненіи Зола, тоже осуждая. Къ концу обда генералъ, уже много выпившій, красный и потный, съ видимымъ усиліемъ удерживая себя въ предлахъ разумности, сталъ разсказывать

Гуно,

шила, что

мъ то волновался, совершенно забывая дйствительность. И это забвеніе было теперь особенно пріятно ему. Ему все было грустно. Онъ чувствовалъ, что важный періодъ его жизни кончился и начинается другой. Какой будетъ этотъ другой періодъ его жизни, что онъ будетъ длать теперь, онъ не зналъ, и не то что думалъ объ этомъ, но этотъ нершенный вопросъ мшалъ ему жить, и хотлось забыться, но былъ почему то увренъ,

чную

мъ несвойственныя всмъ присутствующимъ чувства,

шенія постить острогъ сейчасъ вечеромъ. Генералъ задумался, но потомъ, очевидно сдлавъ усиліе надъ собою, согласился.

ть, надо, чтобы знали въ Петербург.

тить только человкъ, совершавшій убійство съ полнымъ спокойствіемъ.

длать это. Да такая линія вышла, — говорилъ онъ.

— Неужели вамъ не страшно было и не жалко?

дь тоже человкъ. Да вдь тогда не понималъ, — сказалъ онъ, и глаза его смялись.

ра, что другаго ничего нельзя и не нужно, что все то зло, которое есть теперь, произошло только отъ того, что люди длали обратное. Оттого и Федоровъ, оттого и 1-е Марта, оттого Семеновъ. Длать же нужно только одно: обличи его, не оскорбляя; если послушаетъ, то хорошо, не послушаетъ, то будетъ теб какъ язычникъ и мытарь, т. е. оставь его въ поко, не заботься о немъ.

жавъ знакомую ненужную родословную, рожденіе, крещеніе, Нехлюдовъ, какъ и всегда, когда онъ читалъ,

Любопытно отметить, что в 1880 гг. в семье Толстых бывал Александр Аполлонович Черенин, тогда студент Московского университета, написавший позднее свои воспоминания о Толстом: «У великого писателя. (Из личных впечатлений.) Ярославль, 1908. В 1907 году Толстой так отозвался о нем: один из первых моих духовных друзей, более 20 лет тому назад». (См. письма Толстого этого года.)

Вторая часть повести художественно описывает жизнь ссыльных поселенцев и нравственное перерождение героев.

Время появления этого произведения в печати пока еще определить трудно, так как граф Толстой решил его значительно переделать.

Не желая грешить перед истиной, граф решил переделать вторую часть повести, перенеся место действия на остров Сахалин, где должна отбывать наказание героиня.

Для этого Л. Н. изучает по разным источникам в настоящее время нравы и обычаи обитателей этого острова и условия каторжных на нем работ». — «Петербургская газета», 1895 г., № 324, от 25 ноября.

В нескольких случаях иные частные эпизоды романа остались явно недосказанными, видимо, потому, что они в процесса работы выпали из памяти автора. Так, Нехлюдов хлопочет по делу Меньшовых и особенно по делу Федосьи Бирюковой. В романе идет речь о шагах, предпринятых им в связи с этими делами, но о результатах его хлопот в «Воскресении» ничего не сказано. В пятой редакции (вариант № 88) говорится о том, что выпущенная из тюрьмы старуха Меньшова с сыном пришли на вокзал благодарить Нехлюдова, но в окончательной редакции эта подробность выпущена. Федосья идет в Сибирь, очевидно, в виду неудачи хлопотНехлюдова, но об этом приходится лишь догадываться. В XXVI главе второй части сказано, что Нехлюдов, взяв у Лидии Шустовой письмо для Веры Богодуховской, обещал передать его по назначению, но дальше об этом письме нигде не упоминается.

В конце февраля 1899 года племянник писателя И. А. Гончарова А. Н. Гончаров прислал Толстому копии с писем к сестре заключенной в то время в Петропавловской крепости Т. А. Акимовой, арестованной по делу о подготовке покушения на Николая II, приуроченного к коронации в 1896 году. Эти копии до нас не дошли, и потому мы не можем судить, насколько они были использованы Толстым при работе над романом. Биография Т. А. Акимовой также не дает возможности связать ее в качестве прототипа с какой-либо из женщин — политических, фигурирующих в «Воскресении». 12? марта 1899 года Толстой писал А. Н. Гончарову в ответ на его письмо, сопровождавшее присылку писем Акимовой: «Очень вам благодарен, любезный Александр Николаевич, за присылку писем. Я только начал их читать — думаю, что они интересны и содержательны» (том 72 настоящего издания, стр. 92).