— Очень хорошо.
Сестра Кьюпертайн отвернулась, успев перед этим отправить взглядом послание своей спутнице. За встречей в пять часов последует лекция об обязанностях и послушании старшим.
С минуту сестра Барбара пребывала в нерешительности, но голос доктора Клейборна положил конец ее колебаниям:
— Хорошо, сестра. Хотите, я проведу вас по больнице? Или вы предпочитаете сразу перейти к делу?
— К делу?
— Вы нарушаете правила. — Доктор Клейборн широко улыбнулся. — Только дипломированным психиатрам дозволено отвечать вопросом на вопрос.
— Простите.
Она проследила взглядом за тем, как сестра Кьюпертайн входит в лифт, после чего повернулась к доктору Клейборну с улыбкой облегчения.
— Не нужно извиняться. Спрашивайте, что уже давно хотите спросить.
— Откуда вы знаете?
— Догадался по опыту. — Его улыбка сделалась еще шире. — Еще одно преимущество, которое отличает нас, квалифицированных психиатров. — Он сделал жест рукой. — Ну же, давайте.
Сестра Барбара снова заколебалась. Стоит ли? Да и сможет ли она это сделать? Она глубоко вздохнула.
— Есть у вас пациент по имени Норман Бейтс?
— Вам что-то о нем известно? — Улыбка исчезла с лица Клейборна. — Счастлив заметить, что большинство людей не знают о нем ничего.
— Счастливы?
— Фигурально выражаясь. — Доктор Клейборн пожал плечами. — Нет, по правде говоря, Норман занимает особое место в моей книге. И это уже не фигурально.
— Вы написали о нем книгу?
— Собираюсь когда-нибудь. Как только он начал наблюдаться у меня, я сразу стал собирать материалы о нем.
Они уже покинули холл, и теперь доктор Клейборн вел ее по коридору, тянувшемуся справа, продолжая разговор. Когда они проходили мимо комнаты для посетителей с застекленной стеной, она увидела членов одной семьи — мать, отца и подростка, вероятно, брата, — окруживших белокурую девушку в коляске. Девушка сидела тихо, с улыбкой на бледном лице, болтала с родственниками и вполне могла бы сойти за выздоравливающего пациента обычной больницы. Но это не обычная больница, напомнила себе сестра Барбара, а за этим бледным улыбающимся лицом скрывается темная тайна.
Они пошли дальше, и она обратилась к доктору Клейборну:
— Что это за лечение — электроконвульсивная терапия?
Он покачал головой.
— Это была рекомендация Стейнера, когда я взялся за лечение. Я не согласился с ним. Зачем это нужно, если пациент уже доведен до кататонического состояния? Проблема заключалась в том, чтобы вывести Нормана из фуги,[10] не усугублять его уход от действительности.
— И вы нашли другие способы лечения?
— Норман не излечился. Ни в клиническом, ни даже в юридическом смысле этого слова. Но от симптомов нам удалось избавиться. Добрые старые приемы — регрессивный гипноз без наркосинтеза[11] и каких-либо упрощенных методов. Все потихоньку, вопросы-ответы. Разумеется, в последние годы мы много узнали о диссоциативных расстройствах личности со сложной структурой бреда.
— Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что Норман больше не думает, будто он — это его мать.
— Норман — это Норман. И думаю, он принимает себя за такового. Если помните, в прошлом, когда его сознанием завладевала материнская личность, он совершал убийства, переодеваясь женщиной. Теперь он это осознает, хотя и не помнит отчетливо подобные эпизоды. Материал этих воспоминаний всплыл в результате гипноза, и был проанализирован после сессий, однако в обычном своем состоянии пациент по-прежнему ничего не помнит. Но, по крайней мере, он больше не отрицает действительность. Он был подвергнут катарсису.[12]
— Но без абреакции?[13]
— Именно так. — Доктор Клейборн внимательно посмотрел на нее. — Значит, вы и вправду читаете книги по этой тематике?
Сестра Барбара кивнула.
— И каков прогноз?
— Я уже сказал вам. Мы прекратили проводить регулярные обследования Нормана — нет смысла ждать в дальнейшем серьезных улучшений. Но теперь он не нуждается в строгой изоляции или успокоительных препаратах. Конечно, мы не рискуем выпускать его на прогулки. Я поручил ему заведовать здешней библиотекой. Таким образом, у него появилось хоть немного свободы в сочетании с ответственностью. Большую часть времени он читает.
