Рой: Я не плакал, когда моя мать умерла…
Мэри: Почему?
Рой: Мы не плачем. В нашей семье мы… не плачем. Мне было всего девять. С тех пор я не плакал.
Мэри: Хотите быть там и позволить себе чувствовать то, что чувствуете?
Рой: Не думаю, не думаю, что хочу там быть. Я бы пока остановился.
Мэри: Хорошо. Может быть, однажды вы позволите себе чувствовать то, что чувствуете… чувствовать то, что вы могли бы чувствовать в то время, если бы нашелся кто-нибудь, кто бы понял вас.
Рой внезапно начинает всхлипывать. Он плачет около пяти минут. Один из клиентов обнимает его за плечи.
Боб: Ну как вам сейчас?
Рой: Немного смущен. В общем, в порядке. Мягче. Я подталкивал своих клиентов к чувствам. Себя — нет… до сегодняшнего дня.
Мэри: Я рада, что вы познали свою печаль. По моей теории люди, подавляющие гнев, рискуют стать жертвами, потому что они не говорят: «Черт побери, пошел прочь с моего пути!» Люди, подавляющие страх, могут делать это намеренно, чтобы в результате быть убитыми. А люди, подавляющие печаль, хотят заглушить свою радость. Рой: Спасибо, ваша теория мне нравится, и, думаю, вы правы.
Клиенты, боящиеся собственного гнева, могут очень продуктивно работать с собой. Они расстаются с чувством вины, печалью, беспокойством, решают жить, наслаждаться своей сексуальностью, более продуктивно работать. Позже, после принятия ряда жизненно важных решений, они готовы разобраться с боязнью гнева и десенсибилизировать себя. Клиентов же, боящихся собственных слез, лечить намного труднее, потому что до десенсибилизации они не могут делать никакой значимой работы. Мы очень обрадовались, когда Рой разрешил себе заплакать. Если плач правильно управляется терапевтом и группой, одного раза обычно бывает достаточно для десенсибилизации. После этого занятия Рой разрешил себе продвигаться и в других эмоциональных направлениях, чтобы немного изменить того интеллектуального, бесчувственного, слегка депрессивного психотерапевта, каким он был последние 20 лет.
Рой представляет один тип клиентов, боящихся продемонстрировать печаль. Другой тип мы называем «Суперменом». В течение всего периода заключения контрактов Супермен опаздывает, на занятиях сидит либо в преувеличено расслабленной позе, либо слишком прямо, скрестив на груди руки. Он смотрит поверх терапевта, как бы объявляя: «Я долго размышлял, над чем бы я мог поработать здесь, и не нашел у себя ни одной проблемы. Если мне придет что-нибудь в голову, я вам сообщу». В течение всего семинара он играет роль «сильного папочки» по отношению к беспомощным женщинам, а с парнями, боящимися слез не меньше, чем он сам, вступает в игру «малолетний правонарушитель». Он пропускает занятия, отпускает шуточки по поводу лечения и нарушает разные мелкие правила. В любой из своих ролей такой терапевт успешно сопротивляется персональной работе. Обычно он работает с правонарушителями и преступниками и вполне мог бы быть включен в собственную картотеку, за одним исключением — он не психопат. Он нетерпеливый и очень заботливый человек, который в детстве решил, что "никто не заставит меня плакать'' и вырос со страхом показать как свой гнев, так и свою печаль. Вот почему он и стал «Суперменом».
Но если такой клиент в конце концов разрешает себе поработать, результаты бывают потрясающими.
Зип не включается в работу в течение всей семинарской недели. Перелом происходит в последнее утро. Он говорит, что хочет «понять» сон, который «иногда меня беспокоит». Рассказывая сон, он крутит пальцы, голос его, в попытке побороть эмоции, постепенно становится все более и более напряженным. Вкратце его сон выглядит следующим образом: «Я сижу за столом в кабинете и внезапно понимаю, что мой сын не со мной. Я выбегаю на задний двор и вижу, что он мертвый плавает в бассейне». Сон его страшно волнует, и он признается, что замучил себя объяснениями, основанными на том, что он знает о «подсознательной враждебности» и «желании смерти». Он обожает своего сына.
Боб работает очень медленно, заставляя его быть каждой частью своего сна и объясняя каждую часть как сторону его личности. Зип становится письменным столом: массивным, солидным, зависимым; кабинетом: закрытым, всегда прибранным, набитым информацией; дорожкой к бассейну: твердой и скучной; бассейном: прохладным, наполненным. До этого он принимал все характеристики как описывающие его самого. Работая, он боролся с подступающими слезами, но подойдя к бассейну, начинает всхлипывать. Он плачет несколько минут, прежде чем заговорить.
