Боб: Что-нибудь делали с этим?
Джо: Да, заключил контракт, что найду другие пути решить проблему, и нашел. Тогда я и начал снова переедать.
Мэри: Сейчас лечитесь у терапевта?
Джо: Нет.
Мэри: Хотите на этой неделе заключить контракт добиться решения жить и наслаждаться жизнью?
Джо: Да.
Участник группы: Как у вас возник позыв к самоубийству? Я об этом ничего не услышал.
Мэри: (Отвечает пациенту, а не задавшему вопрос. Мы не любим разговаривать о людях, только с ними.) Вы выросли без заботы и нормального питания. Выросли с матерью, по какой-то причине не желавшей вас. Она передавала вас с рук на руки, а когда вы были с ней, не заботилась о вас. Медсестры, если хотят, могут выбрать смену и поудобней, чем с 3 до 11.
Боб: Итак, вы получили, может быть не прямо, предписание «Не будь».
Мэри: И ваша тетя не настолько хотела вас, чтобы нормально кормить. Все выглядит так, как будто многие люди не замечали, каким вы были симпатичным ребенком.
В этом диалоге выявилось еще несколько важных моментов. Часть, представляющая Маленького Профессора, очень изобретательна. Когда Джо заключил контракт не убивать себя, но не принял новое решение, «маленький мальчик» начал больше есть, используя это как способ подчиниться невысказанному контракту. Раннее сообщение было: «Если ты не ешь, ты болен». И таким путем маленький мальчик может всем противостоять, как бы говоря: "Видите ли, я просто делаю то, что мне сказали!". Было бы лучше, если б его прежний терапевт привел Джо к антисуицидальному решению в дополнение к контракту — это могло удержать Джо от медленного самоубийства с помощью переедания.
Другое решение проблемы: толстые люди могут учиться есть только неприятную для них пищу и избегать привлекательной. Если человек продолжает придерживаться такой «диеты», то раньше или позже тело само себя защитит.
Многие толстяки вылизывают свои тарелки в качестве подхалимажа перед голосами из детства. Прося их не доедать все до конца, мы передаем им некие новые сообщения, которые они сначала могут услышать как Взрослые, а затем встроить их в своего Родителя.
Мы не использовали телепатию, когда спросили Джо о самоубийстве. Каждый раз, услышав, что пациентом пренебрегали, мы думаем о возможном самоубийстве и спрашиваем о нем. Так мы часто замечаем очевидное или даже скрытое.
Я доведу тебя, даже если это меня убьет
Эти пациенты внешне выглядят скорее разгневанными, чем депрессивными, но они так же стремятся к ранней смерти, как и суицидальные пациенты, отчаявшиеся пациенты, пациенты с установкой «буду работать много, чтобы доказать вам» и наркоманы.
Подумайте о погоне по шоссе со скоростью 100 миль в час, погоне полицейских за грабителями. Подумайте о грабителях, которые носят огнестрельное оружие, участвуют в вооруженных ограблениях, садятся в тюрьму, лелеют свой гнев и там, терроризируют других заключенных, убивают охранников. Воспитанные в гневных семьях, эти люди и выросши полны гнева. Когда они подставляют себя смерти (в соответствии со сценарным решением довести других), они становятся не менее мертвыми, чем те, которые убили себя в очевидной депрессии. Пациент, дальше всего прошедший по пути «Я вас доведу, даже если это и убьет меня» — это параноик, придумывающий себе врагов.
Вот уже 14 лет мы работаем с персоналом комиссии по делам несовершеннолетних штата Калифорния. Эти замечательные люди каждый день имеют дело с юными плутами, скрывающими под маской гнева и «отсвечивающего» поведения глубокую депрессию. Один из способов достучаться до ребят — перенести их сценарий на бумагу. Когда правонарушитель видит, что по сценарию он планирует умереть к 25 годам, он, возможно, почувствует необходимость серьезной терапии. Он обнаружит, что сам в ответе за разрушение себя, что мир не нацелен довести его, если только он сам не вынудит мир это сделать. Постепенно он научится ценить себя достаточно сильно для того, чтобы оставаться в живых.
Тот же подход можно применять и ко взрослым преступникам. Мартин Гродер, работавший раньше в федеральной тюрьме Мэрион, создал выдающуюся программу для взрослых заключенных, многие из которых имели пожизненные сроки за убийства без права досрочного освобождения. Несколько лет назад на трехдневном семинаре, который мы проводили в этой тюрьме, один из заключенных размышлял вслух о плане побега, который, вероятнее всего, привел бы не только к убийству охранника, но и к его собственной смерти. Терапевтическим выбором для него было решиться не убивать себя и расстаться со сценарием
