Возможно, в этот момент Джексон и Смит — особенно Джексон — почувствовали приближение гибели; но спасаться было уже поздно.
— Покойтесь с миром, дети мои, — замогильным голосом произнёс Губва, слегка подчеркнув последние слова. И с этими словами толкнул всей массой своего громадного тела.
Двое мужчин были вынуждены сделать шаг назад и, потеряв равновесие, испуганно вскрикнули. Они замахали руками, их крики превратились в вопли. Край пропасти рассыпался у них под ногами…
Вместе с телом девушки они полетели вниз. Осталось лишь постепенно замирающее эхо, повторяющее их крики.
Несколько секунд спустя раздался грохот осыпавшихся камней и обломков породы, за которым последовали три отдельных всплеска и звуки падения кусков скалы в глубокий водоём. Потом наступила тишина.
Губва некоторое время постоял минутку над обрывом, затем нагнулся и затащил носилки в подъёмник. На его лице не было никакого выражения. Двери клети закрылись за ним, и подъёмник пополз вверх по шахте. Красная флуоресцентная лампа внизу погасла…
В то время как Харон Губва поднимался сквозь вековые толщи осадочных пород, подъёмник в другой шахте тоже двигался, поднимая Гарднера и шесть оставшихся членов его команды. Вторая клеть двигалась медленно, ей требовалось пятнадцать минут, чтобы пройти двести семьдесят футов шахты — но вовсе не из-за слабого двигателя.
Наоборот, медленная работа подъёмника была необходима для работы организации Харона Губвы с полной отдачей. Эти пятнадцать минут были минимальной продолжительностью, нужной для «разбора полётов», который происходил всякий раз, когда его люди покидали Замок, а то, что «разбор полётов» был как раз в разгаре, прекрасно синхронизировалось с монотонно ползущей клетью.
В клети царил мрак, едва разгоняемый регулярной пульсацией единственного потолочного светильника цвета электрик.[10] И в этой странной, почти эфирной атмосфере, семь человек прислонились к стене и слушали глубокий, ровный, звучный гипнотический голос Губвы. Хотя это была всего лишь запись, всё равно, этот голос не был каким-либо образом игнорирован или отрицаем, Губва был гипнотизёром не имеющим себе равных, и его слова лишь подтверждали и усиливали предыдущие установки.
Семь человек слушали эти установки в третий и последний на сегодня раз, поскольку подъёмник, постепенно замедляясь, уже приближался к поверхности. «Ваша работа на сегодня закончена, — вновь повторял свой монолог голос Губвы, — и вы можете быть свободны. Вы явитесь на работу точно в то время, которое указано в графике дежурств. Этому может помешать только серьёзное заболевание, и в этом случае ваш непосредственный начальник должен быть оповещён заранее. О работе, которую вы здесь выполняли и о том, что вы здесь видели, вы ничего не вспомните. Вы ничего не вынесете из Замка, ни предметов, ни памяти о нём. Когда вы вернётесь в Замок, вы не будете иметь ни личных вещей при себе, ни собственных целей. Вашей единственной целью будет служить мне.
Вы будете знать только то, что я требую, чтобы вы знали. Вашими ответами на вопросы о себе, моей организации, устройстве Замка и обо всём, что касается работы, которую вы выполняете для меня, будут лишь те ответы, которые я приказал вам запомнить.
Вы постоянно будете держать свой разум открытым и восприимчивым для моего. Вы будете подчиняться без вопросов и колебаний любой моей команде, отданной устно или телепатически, кроме тех случаев, когда это может причинить мне вред. При возникновении описанной проблемы вы должны дать объяснение, и я буду искать решение.
Находясь вне Замка, вы не станете замышлять преступлений и будете подчиняться общим законам государства, не будете ни привлекать к себе нежелательного внимания, ни вести себя скрытно или каким-либо иным образом вызывать подозрения. Короче говоря, вы должны жить, как обычные люди, благодаря моему великодушию, и радоваться жизни.
В случае, если вы будете скомпрометированы и любой из моих врагов попытается завербовать вас или вытянуть из вас сведения, разглашение которых я запретил, и в дальнейшем вы окажетесь неспособными отказаться выдать эту информацию — вы просто перестанете функционировать. Вы умрёте.
