И они увидели зрелище, чья красота была бы невыносимой, ослепительной, губительной для простого смертного. Зрелище, которое прежде только Гаррисон видел во сне.
— На что мне эта пылинка в космосе, Земля? — он засмеялся. — Ну уж нет! Если существует место, где я хотел бы быть, так не там. Кто станет пить воду Земли, если может пить вино Вселенной? Главная цель моих странствий, друзья — и моё главное предназначение! Скорее принимайте решение, ибо Сюзи и я не можем ждать.
— Один раз твоя энергия уже иссякла, — предостерёг Шредер. — Помнишь?
Гаррисон снова засмеялся, всколыхнув Психосферу.
— А как может не хватать энергии среди бескрайнего моря солнц?
Долю секунды Шредер молчал.
— Хорошо, — наконец уступил он, — пусть решает большинство.
И они все трое закричали в унисон:
— Я за!
Потом, спохватившись, Гаррисон сказал:
— Один момент.
— Сначала… нужно кое-что исправить. — Он позволил Психосфере омывать его и струиться сквозь него, внося небольшие коррективы в её нематериальную структуру. — Готово, — сказал он наконец.
— …Одиннадцать… двенадцать… тринадцать, — продолжал считать Губва, с плотно закрытыми глазами и кошмарной улыбкой. Стоун потянулся за своим пистолетом, и альбинос это знал.
— Ох! — застонала лежащая на полу Вики, очнувшись и откидывая одеяло.
— Четырнадцать! — воскликнул Губва, резко открыл глаза и повернулся, чтобы посмотреть на неё. Когда девушка села, молодая, красивая, зеленоглазая и полная жизни, глаза на пятнисто-сером лице расширились, а рот раскрылся от удивления.
Затем лицо Губвы перекосило от невыносимого ужаса. Кто-то проник в его разум. Кто-то страшный.
— Гаррисон! — закричал он.
Автомат в его руках раскалился добела, даже начал плавиться, когда он выронил его из обожжённых до пузырей пальцев. С пеной у рта, с розовыми глазами, казалось, почти вылезшими из орбит, альбинос взмыл над полом и полетел вперёд, к стальной двери, которая открылась перед ним. Он пролетел через них и скрылся из виду, лишь его последний крик эхом донёсся до Стоуна и Вики, обнимавших друг друга в подземном помещении, живых среди мертвых:
— Г-а-р-р-и-с-о-н!
А Харон Губва летел вверх, следуя бетонной спирали пандуса, при его приближении двери с грохотом открылись, а шлагбаум поднялся. Он полетел вверх и наружу, в ночь. Поднялся над городом. И поднимался всё выше, выше, ещё выше. Скорость его подъёма росла, халат от трения загорелся, как и волосы — чтобы спустя мгновение погаснуть в безвоздушном пространстве, где его обожжённый череп лопнул, как жареная виноградина.
А затем, поскольку Гаррисон считал его мерзостью, Психосфера просто стерла все следы его существования.
Многое было стёрто, изменено и переделано. Потому что Гаррисон был и прав, и неправ, говоря о времени. Да, время бесконечно — но в бесконечности нет ничего невозможного.
Джозефа Маэстро и его бандитов больше не было, их вообще никогда не было.
Так же как и малоприятных членов некого отделения Секретной Службы. Они просто никогда не существовали.
Как и некоторые другие вещи.
Несколько миллионов вещей.
И когда они исчезли, Земля стала лучшим местом для жизни.
* * *
Филипп и Вики Стоуны наверняка думали именно так, хотя и не могли припомнить, что когда-то было иначе.
Вики взглянула из окна своего дома в Суссексе на звёздное ночное небо и вдруг выдохнула:
— Ричард, — что было странно, потому что она не знала, совсем не знала, никакого Ричарда.
— Что? — её богатый, любящий муж поднял глаза от книги. — Ты что-то сказала, дорогая?
Но она уже забыла.
— Я… Я видела падающую звезду, — ответила она, чувствуя себя глупо.
— Тогда загадай желание! — улыбнулся он.
Она шагнула к креслу, наклонилась и поцеловала его.
— Думаю, моё желание уже исполнилось, — сказала она…
