На следующее утро я шел к себе другой дорогой, избегая мест, где свободно передвигались заключенные. Я раздал кофе еще нескольким охранникам, получил в ответ улыбки и благодарности. Я тоже улыбался, хотя и слегка нервничал из-за того, что собирался сделать.
Устроившись у себя в кабинете, я позвонил в медпункт. Дороти сняла трубку.
– Грант на месте? – спросил я.
– Минутку, – сказала она. – Да, он у себя в камере. Хотите, чтобы я за ним сходила?
– Будьте так добры. Пришлите его в психиатрию.
– У вас нет еще кофе? – спросила она.
– Есть. Я с ним быстро поговорю и заскочу к вам.
– Тогда он сейчас будет, – сказала она.
Я пошел к главной двери и стал ждать Гранта, поигрывая моим латунным ключиком.
Грант появился через несколько минут. Он быстро шагал по коридору и в руках держал папку с листком бумаги.
– Еще какое-нибудь исследование? – сказал он.
– Ага, – сказал я.
«Что-то в этом роде», – подумал я про себя.
– Ну ладно. А скажи, ты не мог бы мне оказать услугу? У меня тут папка с домашним заданием на групповое занятие, оно будет попозже, и мне надо сделать несколько копий – раздать ребятам.
– Вы же знаете порядок: закажите копии, и за них вычтут из ваших личных средств, – ответил я.
– Да, но мы же приятели; я тебе помог, ты же знаешь. Я же чуть не подрался за тебя с этим насильником. – В его голосе послышалась хрипотца. – Ты у меня в долгу.
– Сядьте, – твердо сказал я. – Вы с Гэри пытались меня облапошить.
Он уставился на меня:
– Чушь собачья. Я не имею дел с насильниками, братан. И это благодарность за то, что я спас тебе жизнь?
В его заявлении была доля правды – осужденные за тяжкие преступления не якшаются с насильниками.
Я в упор смотрел на него и дожимал:
– Вы блефуете. Пытаетесь мной манипулировать.
И тут он раскололся.
– У нас все еще конфиденциальный разговор? – спросил он.
– Да, – ответил я.
Он расхохотался:
– Как ты додумался?
– Я, может, и новичок, но не дурак, – ответил я, оставляя за скобками, что лишился сна, пытаясь разобраться, в какую муть я вляпался, или что мне казалось, будто я за пару дней постарел на год.
– Ты не держи зла, договорились? Ты понимаешь, мы же должны были тебя проверить. Мы всегда так поступаем с новичками. – Ухмылка у него разъехалась от уха до уха. – Мы, я тебе скажу, и не такие шутки устраивали до тебя. У нас с Гэри роли доведены до совершенства. Я уж думал, что поймал тебя на крючок, – сказал он. – Особенно когда ты нам сказал про конфиденциальность. Мы решили, что, если не зайдем слишком далеко, все будет в порядке; ты же не стал бы жаловаться, что тебя надурили.
Так я получил полезный урок, которым могу поделиться с работающими в тюрьмах коллегами: постарайтесь, чтобы заключенные не воспользовались оговоркой о конфиденциальности, которая придумана для их же защиты, чтобы обвести вас вокруг пальца.
– И ради чего вы старались? – спросил я. – Что вы надеялись от меня получить?
– Сигареты, может, травку, – сказал он, пожав плечами, – что-нибудь такое. Если бы вас и застукали, вам бы особо ничего не сделали. Мы просто хотели чуть-чуть порадовать себя, чтобы время быстрее пролетело.
Что-то подсказало мне, что Грант и Гэри не остановились бы на сигаретах и другой мелкой контрабанде.
– Ладно, надо возвращаться к работе, – сказал я. – Рад, что мы все выяснили. Я никому не скажу.
Я не собирался никому ничего говорить – мне было стыдно, что меня развели.
– О’кей. Пойду скажу Гэри, что игра кончена. Серьезно, ты не обиделся? Я все равно хочу участвовать в исследовании.
– Я с вами свяжусь, – сказал я. – Вы прекрасный объект для изучения, – язвительно добавил я, когда он встал, чтобы выйти.
– Ах да, захватите это для Дороти, – сказал я и передал ему мешок с кофе. – Если мешка у нее не окажется, я буду знать, с кого спросить.
