- Сделаем, Васечка! Сделаем, миленький! - И в носик помадкой - чмок!
По первому классу это довольно накладно. Сотни "зеленых" как не бывало. Жалко, конечно, но и это еще не все: когда дело доходит до самого интересного, "Васечка" уже никакой. Елозит соплями по скатерти, да что-то мычит, а Сашка за себя, да за тех троих, что в его лице, управляется. Разгульная жизнь хороша, если она не в тягость, а тут...
В душе у Мордана медленно вызревало сложное чувство. Чтобы его описать, ему не хватало образов и сравнений, а главное - их понимания. За такими словами ныряют в глубины собственной сути, а не рыщут по мелководью. Отчаянье и печаль, раскаянье и бессилие плотно переплелись в горький колючий комок. Нет, это была не совесть, с нею как раз, он ладил. Хорошо это, плохо ли, но был у Сашки такой атавизм. Он его, кстати, не считал недостатком. Это странное чувство росло, крепчало и все чаще рвалось наружу, как собака из конуры. Глотая безвкусное пойло и пользуя пресных баб, он видел перед глазами холодный цинковый гроб. Хотелось куда-то бежать, что-то безотлагательно делать. Или наоборот - нажраться до сумасшествия и крушить все подряд. В один из таких моментов, он отправил домой своих ребятишек. Наказал им вооружиться, собраться в кучу и ждать сигнала.
Обещанной встречи с Черкесом все не было.
- Уехал старик, - успокоил его Амбал, - по твоим заморочкам уехал. Да ты не волнуйся! Наш дед чеченов построит. Все до копейки вернут.
- Что вернут? - не понял Мордан.
- Что взяли - то и вернут, - Васька лукаво прищурился и подмигнул. - Думаешь, никто ни о чем не догадывается, за дураков нас держишь?
- О чем это ты? - устало спросил Сашка.
Его опекун с утречка "вмазал", а на старые дрожжи он часто нес ахинею. Это уже даже не раздражало.
- Сам будто не понимаешь! Ну, кто он такой, этот Заика, где жил, где сидел, кто у него остался в Ростове? Никто из братвы никогда не слыхал про такого козырного фраера. И еще: такие люди, как Кот, за простого баклана мазу не держат.
- Про какого заику ты гонишь сейчас пургу? - Мордана заклинило, он и думать забыл, что я "припухаю" в гробу под чужим именем.
- Так я и знал, - рассмеялся Амбал, - в ящике не покойник, а что-то другое. Иначе, зачем самолет угонять, а?
Вот тут-то до Сашки дошло.
Гниловатый у нас получился базар, - думал он, постепенно въезжая в тему. - Глянуть со стороны: я и есть главный темнило. Если так же думает и Черкес, тогда все понятно. Никакой встречи не будет. Вот как на его месте поступил бы, к примеру, Кот? - а никак. Такие дела с кондачка не решают...
- Да ты не боись, - расщедрился Васька. Наверное, вспомнил, кто будет платить за выпивку. - Я ж тебе говорю: построит чеченов дед. Для него это "тьфу!" Не такие дела поднимал, хошь расскажу?
- Ну!
- Ладно, потом как-нибудь. Слышь? пойдем-ка отсюда... эй, человек! - Будто о чем-то вспомнив, Амбал, вдруг, засуетился. Защелкал перстами, подзывая к столу халдея.
- Чего это ты? - удивился Мордан.
- Блядохода сегодня не будет, - озабоченно вымолвил Васька, - так что лучше... давай менять дислокацию.
- А что там у них, у блядей, за беда, местком, или медкомиссия? - как можно серьезней спросил Сашка.
Амбал шуток не понимал и потому не замедлил с ответом:
- Да кто ж его знает, когда у них там медкомиссия? Не ходят они на концерты, мать иху так, для клиента слишком накладно.
- На какие концерты?
- Ты что, не читал афишу?
- Разве она была?
- Здрасьте! А справа от входа: "Выступает Сергей Захаров"?
- Он что, в ресторане петь будет? - изумился Мордан.
- За хорошие бабки? Не только споет - станцует. Рюмочку поднесешь - и выпьет с тобою на брудершафт. А почему бы не станцевать? - вход по билетам, триста рябчиков с рыла, не считая выпивки и закуски. Халдей говорил, что свободных мест уже нет: валом валит народ. Если, мол, захотите остаться, за билеты придется доплачивать. Тебе оно надо?
- Какие проблемы? - доплатим.
Сашка был равнодушен к эстраде, но уходить не хотелось. "Интурист держал свою марку: здесь было прохладно и чисто, к столу подавали чешское пиво - самый натуральный "Праздрой". К тому же, Сергей Захаров...
