Я добился, чего хотел: со мной говорил человек из далекого прошлого, который очень не любит, чтобы ему перечили.
Пришлось отвечать.
- Твой отец не соврал. Это действительно так. Только не "хранители времени", а хранители древнего знания. Вот почему моя фотография лежит у тебя в кармане.
Никита смутился:
- Но здесь говорится, что ты убивал невинных людей.
Я кивнул на Абу-Аббаса, потом на его подручных:
- Эти люди тоже невинны. Они никого не убили, ничего не украли. Хотели, но не успели.
- Написать можно все что угодно, - согласился спецназовец.
- В приказе, который сейчас про тебя сочиняют, на этот момент сказано, что ты - впечатлительная натура и должности не соответствуешь...
- Надо же, не забыл! - Никита нахмурился, помрачнел, - не забыл про меня Николай Николаевич в суете государственной службы. Не забыл, мать его так!
От окраины леса к нам уже шли люди с оружием. Шли небрежно, как вечные победители, сознающие свою силу. Их было чуть больше десятка, если не считать летунов. Эх, жаль, далеко не ушли, опять не повезло мужикам! Да, похоже, на нашей поляне снова становится многолюдно.
- Во! - встрепенулся Никита. Он, как ему показалось, набрел на удачную мысль. - Отец еще говорил, что хранители времени могут предсказывать будущее. А ты? Ты можешь сказать, чем все это закончится?
Окончание "для меня" он тактично решил опустить.
Предскажи я сейчас, что нужно ворочать бочки с дерьмом, он бы схватился за самую здоровенную.
- Сейчас мы с тобой куда-нибудь спрячем трупы, организуем засаду и будем спасать экипаж самолета.
Это было так очевидно! Никита и сам думал о том же:
- Не удивил! Ты просто прочел мои мысли, и озвучил их вслух! Скажи, что будет потом и я, может быть, поверю.
- Мы будем спасать друг друга, и оба чуть не погибнем, - сорвалось с моего языка. Накаркал, точно накаркал!
- Типун тебе на язык! - голосом, не терпящим возражений, отчеканил гвардии капитан Подопригора. - Хватаем этого кабана, и тащим в ближайший блиндаж!
Так - значит так. Подручных Абу-Аббаса и его самого мы свалили в общую кучу. Вход и бойницы забросали железом, мусором и тряпьем. А потом, в том самом окопе, куда зарулил Мимино, стали делить "добычу": три автомата, две запасные обоймы и целых четыре ножа.
- С таким арсеналом много не навоюешь, - хмыкнул Никита. - Сколько их тут? - поди посчитай. Но на первое время хватит. Главное, чтобы встреча была неожиданной и очень горячей.
Мордану Ростов не понравился. Рыбы навалом, а пива хорошего - днем с огнем. Суетный город, жлобский. Что ни прыщ - то козырный фраер. Старушки на рынке - и те балаболят по фене. Даже слуги народа иногда не чураются завернуть с высокой трибуны что-нибудь эдакое. Еще бы! "Ростов-папа!", криминальный душок, особая фишка, узнаваемый образ. Нечто вроде русской матрешки, или тульского пряника. А поглубже копнешь, оглянешься - обычные гопники, только деньги любят сильней, чем они того стоят. Покупку соседом крутой иномарки они принимают, как тяжкое оскорбление, а строительство "хаты" в три этажа под его погаными окнами - это "наш ответ Чемберлену".
Взять хоть того же Амбала. Пацан вроде бы правильный, особой, воровской масти: три ходки по сто сорок четвертой, "Белую Лебедь", если не врет, знает не понаслышке. Но и он признает воровское братство только за счет клиента. Хоть бы раз подошел, спросил: Как, мол, дела, Санек? Тяжко, небось, в чужом городе с непредвиденными расходами? Может, сотню-другую позычить? Может, вместе сходить на дело? - хренушки! Человек, приехавший с Севера - это, в его понимании, помесь Березовского с Дерипаской. Будто бы там, за Полярным Кругом, деньги в мешки вместо снега сгребают.
Он при Мордане типа опекуна: гид, ментор и телохранитель в едином лице. И сидит за этих троих на хвосте до тех пор, пока сам не обрубится. Здоровьишка ему мал-мал не хватает. Больше литра в один присест ему нипочем не скушать.
Водит его Амбал, как заморское чудо, по всяческим злачным местам:
- Девочки, вот человек. Его надо "уважить" и принять по первому классу! - А сам уже лыка не вяжет.
