Любитель чужих дач и хорошего коньяка даже не понял, откуда дохнуло бедой. Хозяин справлял именины. Как обычно, гуляла братва, был самый разгар безудержного веселья. И вдруг, несколько здоровенных харь ворвались в дом, как курей повязали охрану. Кто такие? - не понял никто, но не менты, это точно. Их начальник тоже сидел за столом и был еще в трезвом уме, он бы своих признал.
Гостей уложили носами в салат, а виновника торжества затащили в подвал. Там его не спеша попинали для освежения памяти и стали требовать номера каких-то счетов, какие-то шифры от швейцарких банковских сейфов. При всем притом, его величали "погонялой" настоящего хозяина дачи.
Обалдевший крутой пару раз порывался сказать, не я, мол, это, накладочка вышла! Но каждый раз, доходя до частицы "не", ловил зубами сапог.
Незваные гости ушли, очистив карманы гостей и хозяев. Изымалось все: деньги и документы, золото и оружие. В общую кучу упала даже красная корочка начальника ОВД.
- Смотри! - сказали они крутому, перед тем, как покинуть дачу, - надеемся на твою память. Не вздумай ударяться в бега! Морду твою мы запомнили, достанем из-под земли. Ты пока подлечись, хорошенько поразмышляй. Может, что-нибудь путное и припомнишь. А мы через недельку-другую наведаемся еще.
Любитель хорошего коньяка рвал и метал. Забросил дела, поселился на даче и жил в предвкушении мести. К новой встрече подготовились основательно. Был созван военный совет, объявлена тотальная мобилизация. Под знамена призвали сотню боевиков из дружественных группировок. По всем каналам, в том числе, по линии МВД навели справки. Тщетно. Чужаков, похожих на беспредельщиков хотя бы по габаритам, в городе не приметили. Не встречались такие ни в дачных поселках, ни в окрестных деревнях. Кто они, откуда берутся в таких количествах, кто послал и, главное, что им надо? - это все оставалось загадкой.
Прошла неделя, за ней другая. Дача напоминала укрепрайон. На каждом квадратном метре по два вооруженных братка. Днем они ели и пили, а ночью стреляли в небо для устрашения и демонстрации силы. Два раза в неделю к наглухо закрытым воротам подъезжали грузовые машины с продуктовым пайком. Спирт привозили в бочках и разводили по вкусу.
По округе шныряла разведка. Ночами не спали осведомители. В рабочие дни, в обозначенных на карте квадратах, несли опасную службу милицейские опер группы. Их прислал сам начальник милиции для "усиления и поддержки". Но халява - такая штука... туда, где подают и хорошо поддают, колеса крутятся вдвое быстрей. Ментовские круги становились все уже и уже, а потом превратились в точку. Сюда приезжали, как на работу и до позднего вечера, сверхурочно, поднимали стаканы и пили. А потом отсыпались в ближайшей березовой роще.
Организатор вендетты бродил по укрепрайону и чесал бритый затылок. Его фирма несла большие убытки. Но на карту поставлена честь! И он держался как Наполеон перед Ватерлоо.
Время шло. Напряжение нарастало и достигло пиковых значений. У крутого угнали машину вместе с личным шофером. Он и это стерпел, только крепче сцепил зубы. А потом на "фазенду" примчался гонец и привез совсем недобрые вести. Хозяйскую "хату", что в элитном районе города, внаглую "выставили". Средь белого дня к подъезду подъехали две машины. Из них вышли какие-то мужики и принялись выгружать мягкую мебель. Сказали, что хозяин купил и прислал. Разговор на подобную тему пару раз уже "терся", поэтому никто ничего нехорошего не заподозрил. И мебель и тех, кто пер ее на горбу, близоруко пустили в дом.
Больше никто ничего не помнил. Когда домочадцы очнулись, стали считать убытки. Считать было проще простого, потому, что пропало все, что мошенники могли унести. А могли они многое, даже выломать из стены оба банковских сейфа.
С тех самых пор любитель хорошего коньяка к даче совсем охладел: "Невезучее это место, ну его в баню". Да и другие дела отвлекли. Их о-го-го сколько с разных сторон навалилось.
Так было создано ЗАО "Панацея" - частное сыскное бюро с расценками "не для всех". Заказы посыпались с разных концов страны. Интересные и не очень. Тут в дело вступал человеческий фактор: амбиции, возраст, пол, а также степень личной обиды клиента, и его природное воображение. На том, кто попадал в разработку, можно было поставить крест - он становился объектом.
