- Застрелиться, что ли? - спросил он у месяца, - все равно пропадать, найдут! Рано или поздно найдут! Ау, где ты организация? Где родная моя Контора, всевидящая, всезнающая, беспощадная? Приди и скажи, что я нужен, дай умереть за тебя!
Шла четвертая неделя запоя. Жорка сходил постепенно с ума, каждый день с ужасом ожидая наступления ночи. Он мечтал об одном: упасть и забыться - просто уснуть, как в детстве, без кошмаров и сновидений. На мокром от пота диване, маялся дотемна, с утра пил без закуски, часто, но по чуть-чуть - "разогревал организм", а потом ударными дозами надирался. Как сегодня, ближе к полуночи.
- Еще годик попью, Витек, - жаловался он соседу, - и каратэ изучу в совершенстве. Не сны у меня, а сплошные боевики. Минувшею ночью четыре бандита с ножами и пистолетами за мною гонялись. А я - представляешь? - голый! Ни трусов на мне, ни, даже, презерватива. Я одного из них два раза убил, а он все равно оживает. Руками, ногами отмахиваюсь, вроде бы всех положил, а они поднимаются - и снова за мной.
Витька смотрит с сочувствием - недавно еще он и сам был таким.
- А под утро уже, я от быка убегал, - монотонно бубнил Жорка. - Здоровенного такого бычару запустила какая-то сволочь в мое сновидение. Бегу, спотыкаюсь: дворами, заборами, огородами, какими-то незнакомыми улицами - уношу от него ноги. Ну, все, - думаю, - оторвался! Оглянусь - а он опять у меня за спиной. И знаешь, как я его обманул?
Витька вопросительно приподнимает бровь. Он сидит, в ожидании ответного хода.
- Я с моста прыгнул. Мост высокий, железнодорожный с ажурными фермами. А внизу огромные глыбы, обломки скал. Я лечу и ору от страха, а сам себе думаю: хрен с ними, с ногами, наверное, переломаю, но если и бык следом за мной сиганет, с его-то весом, получится огромный бифштекс по-английски.
Витька все еще живет по соседству, в предназначенной под снос деревяшке. Снимает квартиру, вернее - весь первый этаж. Глупо, конечно, называть Витьку соседом - в этой квартире Жорка никто: живет на птичьих правах, пока контора не вычислит, не придет по его душу. Трижды так уже было, вошло, понимаешь, в привычку: документы в огонь - и ноги! Россия большая, убегать он умеет, оказаться бы трезвым!
В этот последний раз, Жорка решил сыграть алкаша - нелюдимого, запойного забулдыгу. Долго входил в роль, но быстро втянулся и привык жить, ни о чем не заботясь. Поначалу еще, что-то там, суетился: клеил обои, чинил сантехнику, по собственному рецепту модернизировал дверь, но с тех пор, как ударился в последний запой, совсем опустился. Заставить его выйти из дома может лишь недостаток сигарет, или водки. А она, проклятущая, как беда, всегда рядом: выйдешь на трассу, покажешь таксисту кулак с оттопыренным пальцем - и бери, сколько унесешь. Еще и сдачу дадут, и "спасибо" скажут, и до самого подъезда подбросят.
Витька выигрывает четвертую партию. Это потому, что голова у Жорки пустая, как африканский тамтам, плотно набитый ватой. И мысли в той вате вязнут, вязнут... и умирают. Давеча вот вспоминал, как самовар называется. Ясно представил себе эту медную хрень, в которой когда-то чай кипятили - была такая у деда, на его подмосковной даче, еще сапогом хромовым жар нагнетали. Вот только название выскочило из головы: ну, хоть убей! Да, "белка" уже рядом: ползает по извилинам огрызок какой-то мелодии - час ползает, другой ползает... все громче, громче и громче!!!
- Финт у меня во сне неплохой получился, - Жорка с трудом сконцентрировал взгляд на соседе. - Это когда бандиты за мною гонялись. - Он говорит, чтобы не молчать, чтобы хоть ненадолго вырвать из головы эту музыкальную мерзость. - Знаешь, как я самого борзого из них сделал? Он меня настигать начал, был уже в метре, а я это как будто спиною почувствовал: сбавил ход и ушел вправо. Он не среагировал, проскочил и выплыл передо мной, как статуя олимпийца на центральной аллее парка. А я его ногу подсек, завел за опорную. И кулаком - в основание черепа!
- Ты знаешь что? - Витька прервал вежливое молчание, - ты утром не похмеляйся. Я, когда еще крепко бухал, от кошмаров лекарство придумал: весь божий день промучаюсь, а перед сном два по двести, один за другим. Мне помогало: спал, как убитый.
