— Учтем это, Петр Петрович
— Да я не к тому этот разговор завел, чтобы вы меня упрашивали, — с досадой махнул рукой Рощин. — Не себя лично имел я в виду. Прошу, однако, запланировать на декабрь месяц и мою лекцию по теплотехнике…
А когда, пообедав, Доронин с Брежневым пробирались между столиками к выходу, торопясь на паровоз, Алексей легонько толкнул Сергея локтем в бок:
— Видал, что творится? А мы-то Петра Петровича закоренелым консерватором считали! Сказать по совести, я думал даже, что он в лекторий наш затем только и ходит, чтобы вопросы каверзные задавать.
— Плохо, стало быть, мы людей знаем, особенно стариков, — заметил на это Доронин, выходя из столовой на станцию.
Все пути вокруг были теперь забиты составами, и для того, чтобы добраться до своего паровоза, Доронину с Брежневым приходилось то подлезать под вагоны, то перелезать через тормозные площадки. Когда же, наконец, увидели они свой локомотив, им навстречу спрыгнул из паровозной будки кочегар Телегин.
— Случилось что-нибудь, Никифор? — озабоченно спросил Доронин, дивясь возбужденному виду Телегина, славившегося своей невозмутимостью.
— Угля нам на складе паршивого дали, Сергей Иванович, — с досадой ответил Телегин, сплевывая черную от угольной пыли слюну. — Такой только подкинь в топку — в момент всю колосниковую решетку зашлакует.
— Что они, подвести нас хотят, что ли? — разозлился Брежнев, торопливо взбираясь вслед за Дорониным на паровоз. — Мы же дежурному по станции слово дали тяжеловесный состав взять…
— Постой, Алексей, не шуми без толку! — недовольно махнул на него рукой Доронин, заглядывая в тендер. — Не весь же мы уголь сожгли, которым в Воеводине заправлялись?
— Осталось немного, — буркнул Телегин, разгребая лопатой бурую массу угля.
— Не хватит его даже мало-мальски сносную смесь приготовить, — хмуро добавил Брежнев.
— Эй, есть тут кто? — раздался вдруг снизу голос дежурного по станции Низовье.
Сергей спустился с тендера в будку и выглянул в окно. К его удивлению, дежурный был не один. С ним рядом стоял Петр Петрович Рощин.
— Пришел попрощаться с вами и пожелать счастливого пути, — с необычной для него торжественностью проговорил Петр Петрович. — Я ведь тоже без малого две тысячи тонн беру!
— Товарища Рощина мы сейчас отправляем, — подтвердил дежурный, — а вас — за ним следом. Пришел только вес поезда согласовать. Как вы насчет двух с половиной?
— Две тысячи с половиной на таком угле?! — дрогнувшим голосом воскликнул Брежнев, но Сергей Доронин, не дав Алексею договорить, решительно отстранил его от окна:
— Хорошо, мы возьмем две тысячи с половиной, — и, повернувшись к Рощину, добавил: — Только и вы учтите это, Петр Петрович.
— Понятное дело, — понимающе кивнул Рощин. — Мой поезд вас не задержит. Можете не беспокоиться. А насчет угля вот что посоветую: смешайте вы его с нашим, воеводинским, в пропорции один к трем, да следите, чтобы он ровным слоем на колосниковую решетку ложился, и все будет в самый раз.
Попрощавшись еще раз и уже собираясь уходить, Рощин добавил с упреком:
— А ты что же это, Сергей, заходить к нам редко стал?
— Занят все… — смутившись и даже покраснев слегка, ответил Доронин.
Петр Петрович сделал вид, что не заметил его смущения:
— Освободишься — заходи. Мы тебе всегда рады.
И он торопливо зашагал к своему паровозу, уже стоявшему в голове поезда.
— Договорились, значит, насчет веса? — спросил дежурный, тоже собираясь уходить.
— Прежде всего один вопрос, — остановил его Доронин: — Кто дежурный диспетчер сегодня?
— Анна Рощина.
— Рощина? — обрадованно переспросил Сергей. — Согласовать с ней нужно бы…
— Согласовано уже, — поспешил заверить его дежурный. — «Зеленую улицу» обещает она до самого Воеводино. Хороший диспетчер эта Рощина, хотя я ее и в глаза ни разу не видел.
— Увидели бы, так еще и не то бы сказали, — улыбнулся Брежнев, слегка толкнув локтем Сергея.
Доронин метнул на своего помощника недовольный взгляд и решительно заявил:
— Ну, раз с диспетчером все улажено, остается только последний вопрос: когда паровоз можно подавать?
— Минут через пятнадцать, — ответил дежурный, посмотрев на часы, и, по-военному откозыряв Доронину, ушел.
