Теперь саламандра смогла лучше рассмотреть грабителей могил. Тот, кто постарше, сидел к ней спиной, Малица видела лишь охотничью куртку и собранные в хвост светлые, практически белые волосы. А еще крепкие, явно привыкшие не к бумажной работе руки, сноровисто орудовавшие ножом.
Адепт устроился напротив подельника. Сухонький, тонкий, он и вовсе казался первокурсником. Рыжий, конопатый — прямо собрат Малицы. Даже промелькнула мысль: не саламандр ли? Малица надеялась, дракон: не хотелось бы, чтобы представитель одной с ней расы оказался замешан в дурном деле.
Медитация пригодилась. А саламандра еще злилась на преподавателей: зачем, мол, время тратить? Так же пара вдохов-выдохов, правильные образы, и Малица — само спокойствие.
Копатели увлечены делом, ничего не видят и не слышат, то есть совсем совесть потеряли, наказать положено по всей строгости. Особенно адепта. Что каждую лекцию преподаватели твердят? Бдительность и еще раз бдительность! А эти на учебном кладбище расслабились, даже глухого ночного часа не дождались.
Малица начала по дуге заходить слева, стараясь оставаться в тени. Рука заведена за спину. Заготовка огненной плети в любой момент готова полыхнуть в пальцах. Ноги чуть согнуты в коленях и пружинят, как у оборотня. Лорд Шалл — хороший учитель, сумел привить часть своих умений.
— Кьядаш!
Когда оставалось совсем чуть-чуть, беловолосый мужчина внезапно вскочил, вырвал у ничего не понимающего адепта мешок и стремительно скрылся в портале. Малица моргнуть не успела, а тот уже захлопнулся. Но уж юношу она не отпустит! Разозленная бегством главного злодея, Малица в прыжке повалила адепта и, едва не вышибив весь воздух из тщедушного тела, с мрачным видом устроилась у него на груди. Бедняга даже икнул от неожиданности.
— Ну, чем занимались? — изображая злодейку, саламандра пощекотала горло юноши огнем. Он не причинял вреда, только пугал. — Лежи смирно, а то поджарю.
— А ты кто? — спросило чудо природы, явно пребывая в шоковом состоянии.
— Будущая Ведущая, — гордо отрекомендовалась Малица и потянулась за амулетом связи.
— Не надо! Меня отчислят, а у мамы сердце больное.
С неожиданной для него силой, адепт скинул саламандру и сжал в кулаке темный камушек. Все на миг заволокло дымом. Когда он рассеялся, юноши и след простыл. Воспользовавшись тем, что никто не слышит, Малица в сердцах помянула Бездну и со страхом покосилась на гроб. Так и есть, вовсе не за драгоценностями охотились.
Пойдя на поводу желудка, упорно не желавшего уживаться с чужими останками, саламандра вернулась к калитке и уже оттуда попыталась связаться с проректором. Все внутри клокотало от обиды. Как же, справилась она! Хотела взять «языка», а сделала только хуже. Ну какая из нее Ведущая, ректор наверняка из-за личного интереса соврал. Приунывшая Малица тяжко вздохнула и покаянно призналась проректору в самовольной отлучке.
— Да уж вижу, что вас нет! — усмехнулся лорд Шалл. По голосу не определить, сердится ли. — Совсем забыл о вашей особенности. Поблизости тоже не чувствую, признавайтесь, куда сбежали.
— На кладбище, — тихо ответила саламандра и вжала голову в плечи.
Накажет, как пить дать, накажет!
Проректор напряженно молчал, и с каждой минутой Малице становилось все страшнее. Она понятия не имела, крут ли с провинившимися лорд Шалл и делает ли скидку на пол и возраст. С другой стороны, наставник некромантов мягким не бывает.
— И что вы там делаете? — наконец изрек проректор. От тона веяло холодом, хватило бы, чтобы посеребрить целую горную гряду.
— Похитителей костей ловила, — чуть слышно ответила Малица и, не в силах стоять, плюхнулась на ближайшую плиту.
Подумаешь, мертвецы, зомби, когда сейчас сюда разгневанный некромант, оборотень и проректор три в одном явится! Действительно ровно через минуту заискрился портал, выпустив лорда Шалла. В руках он держал магический жезл.
— Н…н…на кухню? — покаянно озвучила наказание Малица. — На месяц, да?
— Нет! — рявкнул проректор и рывком, за плечи, поднял саламандру на ноги. — Я вам уши надеру, этим и ограничусь. Но надолго запомните.
Саламандра подумала: «Лучше на кухню!» Слишком уж страшен лорд Шалл, растеряв холодность, нарочитую леность и легкую надменность. И в самом деле потянулся к ушам.
