— Тогда мне придется назваться собственным именем, а вдруг имперская разведка как-то узнала наши имена и дороги?
— Ты боишься, что здесь есть люди из разведки?
— Может быть, их нет. Но могут появиться. Кроме того, вдруг на Закатных островах есть мои родные? Тогда здешние про них знают, иначе что они за побережники. Странно будет выглядеть, что я отправилась сюда. Лучше сказать, что мы из твоей дороги.
— Да, моих на Закатных островах точно никого нет. Соврем, что прослышали, будто здесь есть кто-то стальной дороги. Только бы не запутаться.
— Это верно, лжецам нужна крепкая память. А еще до Лисички могла дойти весть про нарушителей древнего договора… И не только весть, но и наши приметы. Причем такие, каких мы и сами у себя не замечали — иначе Иэй Туомос не был бы советником по разведке.
— Будем надеяться, что побережники своих не выдадут. Да и не ждет никто, что мы вернемся из Драконьей Пустоши, вспомни, чего про драконов рассказывают.
И все же беспокойно было.
Кроме того, Леск проверила, какое здесь действует колдовство, и была здорово озадачена:
— Здесь что-то не так. Во-первых, волшебные потоки усилились — это понятно, волшебство возвращается в мир. Но они слишком усилились.
— Возвращается волшебство? — удивился Рес. — Ты не говорила…
Леск хихикнула:
— А сам не заметил? Много ты волшебства раньше видел?
— Да пока тебя не встретил — вообще не видел. Но я-то думал, что вот, наконец-то настоящего колдуна встретил… колдунью. А чего это оно туда-сюда — то ушло, то пришло?
— В записях шаманов Пятого племени объясняется просто: в нашем мире накапливаются волшебные силы, перетекают потоками. Колдуны их тратят, когда-то, на войне с драконами, растратили почти все. Колдовать стало невозможно, колдовские умения стали не нужны и забылись. Сейчас запас волшебных сил постепенно накопился, а знания растеряны и рассеяны. Но что-то не так…
— Да уж, просто. Так, говоришь, потоки слишком сильные стали?
— Да, и еще… читала я один свиток в Первых Порогах — потоки, усиливаясь, должны расширяться, а они ускоряются.
— Может, это только здесь такое? Какой-то местный колдун мудрит — всю силу выкачивает?
Леск лишь вздохнула и покачала головой.
Когда появились морские птицы, беглецы не обрадовались, а насторожились. Потом увидели издалека точки на воде — рыбацкие лодки. Приближаться не стали — Леск сказала, что здешние рыбаки гораздо суевернее, чем даже люди потока. Очень боятся, что чужаки нарушат какое-то правило и рыба уйдет.
На горизонте, почти по носу стал заметен остров, Рес, помня виденное в зеркале, догадался, что это Серая Птица. Потом еще один, левее — Лисичка, к нему и направили «Эйку».
Вошли в бухту мимо бревенчатой башни маяка. Хорошо обустроено — множество ладных, правильно расположенных причалов. И дома на набережной добротные, обсаженные деревьями. У причалов не только лодки, но и суда побольше, есть и быстроходные парусники не хуже «Эйки».
Людей немного, в основном старики с удочками. Должно быть, взрослые на промыслах или в мастерских, дети в школах.
Причалили к первому же свободному месту возле большой лодки, в которой ладил снасть на морского рака парень с волосами намазанными маслом, как у островян принято. Здороваться не стали — за нож схватится, если отвлечь. Верят островяне, что разговоры перед промыслом могут отпугнуть рыбацкую удачу, но почему — непонятно.
И все же на «Эйку» поглядывали с любопытством. Рес и Леск, пришвартовав суденышко, ступили на доски причала. Вооруженные — Леск несла упрятанный в парусину самострел, Рес ограничился мечом и тесаком — решил оставить второй самострел и лук на «Эйке», мало ли, как там сложится.
Старик, рыбачивший с береговых камней, оставил удочку, ловко, молодые позавидуют, взобрался на причал и пошел навстречу. А ведь побережник, свой! Наконец-то… На голове у старика была кожаная шапочка, в руках — резная палка с костяным набалдашником. Шапочка и палка означали, что побережник не кто-нибудь, а клинный — один из местных предводителей. Рес вспомнил, почему клинные носят шапочки — от морян пришло. А к тем от людей дельты, у которых плешь считалась признаком солидности, глава рода или селения просто обязан быть плешивым, а лучше — лысым. Но люди моря не лысеют, и все тут. Бритые же головы вообще глупо смотрятся с точки зрения людей дельты — как если дети будут усы пририсовывать. Пришлось морянам шапочки придумывать.
