Времена меняются. Приходится приспосабливаться. Стоит отойти подальше, и ничто из этого не покажется достаточно крупным, чтобы не потерять важность.
Мелир закончил, одобрительно причмокнул губами и бросил свой котелок в ведро Гутеса.
— Мои комплименты шеф-повару, — сказал он.
— Мелир, чувак, ты фесов лунатик, — сказал Гутес.
— А теперь представь, — сказал Кейл, — мне приходится сидеть рядом с этим фесоголовым.
— Отсядь подальше, и это перестанет казаться таким уж трудным, — предложил Гутес.
— Чего?
Гутес покачал головой. Он был рад, что Кейл сработался со своим новым партнёром. Вот что действительно имело значение. Он знал, что Кейл всё ещё подавлен. Он оставил Брагга, и побежал за свежими боеприпасами, а к тому времени, как вернулся, Брагг был уже готов. Три флетшетта локсатлей в упор, вот что слышал об этом инциденте сам Гутес. Бедняга словно ракету проглотил. Его так разметало, что им всем пришлось потрудиться, чтобы найти достаточно для похорон, а ведь Брагг был здоровенным парнем.
Фесово дерьмо случается, подумал Гутес.
Он споткнулся, пригнувшись под балкой на входе в следующий огневой сектор, и пожалел, что у него не было свободной руки, чтобы отогнать кусачих мух, которые жужжали перед лицом. Логлас рассказывал ему об одном солдате: тот сначала позволял этим тварям садиться на него, а потом проснулся с выжранным мозгом. Личинки постарались.
Пит Гутес даже не стал это представлять. Однако ему показалось странным, как кому-то, чей мозг был съеден личинками, вообще удалось проснуться. Неувязочка в рассказе. Может, Логлас и разыграл его тогда.
— Всё в порядке, Пит? — окликнул его сержант Обель, поднимаясь по траншее со своим посыльным.
— Да, сэр.
— Мой уже у тебя, — добавил Обель.
— Я знаю, — сказал Гутес. На каждом котелке Призраков была выгравирована фамилия и личный код. Самым забавным во всём этом было вернуть правильный котелок правильному человеку.
Самым забавным. Да, точно. В том, чтобы собрать, отмыть и распределить жестянки нет ничего такого, что можно было бы счесть забавным.
— Продолжай, Гутес, — сказал Обель.
Гутес остановился в конце секции и поставил ведро. Жирные капли окропили стенку траншеи. — Эй, Ларкс?
Безумный Ларкин медленно отвернулся от бойницы, в которой покоился его лонг-лаз. Он слабо улыбнулся, когда увидел Гутеса. Они стали хорошими друзьями с момента основания. Было приятно видеть его улыбку. Последнее время Ларкин казался более резким, чем когда-либо. Они с Браггом были особенно близки.
— Твой котелок? — поросил Гутес.
Ларкин огляделся и в конце концов достал свою миску с полки на облицованной стороне окопа. Похлёбка была нетронута, в ней плавал размокший кусок хлеба.
— Эх, Ларкс, ты бы поел, а?
— Я не голоден, Пит.
— Тебе нужно поесть, ведь…
Ларкин пожал плечами.
Гутес поднял котелок. — Ты уверен, что не хочешь?
— Ладно тогда. Гутес оставил ведро для помоев рядом с огневой ступенью Ларкина и пошёл в соседний окоп.
Мелир с радостью принял дополнительный паёк. — Ты должен вымыть это сам и вернуть Ларксу, — предупредил Гутес.
Он вернулся за ведром.
— Что ты делаешь, Ларкс? — спросил он.
Ларкин ковырял отвёрткой прицел, настраивая оптику. — Калибрую, — сказал он.
Каждый снайпер калибрует свой прицел. Это данность. Обычно всё ограничивалось подстройка кольца с накаткой на прицеле, отвечающего за момент, когда прицельный сканер считывал сетчатку и выставлял прицельную сетку. Но Ларкин пошёл гораздо дальше. Он снял смотровую крышку в обход сканера и откалибровал своё оружие с учетом нюансов скорости ветра и наклонения, которые были за пределами возможностей автоматики. Гутес слышал, как он иногда говорил, что видит правду через свой прицел. Это было той реальностью, которой Ларкин доверял.
— Смотри, чтобы техножрецы не поймали тебя за этим делом, — предупредил Гутес. — Они тебя на костре сожгут.
— А ты не говори им, — предложил Ларкин.
— Не скажу, — заверил Гутес. Ларкин был лучшим стрелком в полку, и Гутес не собирался указывать, как ему выполнять его работу, даже если копаться в устройстве военной техники было строго запрещено. Это была территория техножрецов, ревностно охранявших свои секреты. С другой стороны, если Ларкин должен стать чуть-чуть еретиком, чтобы продолжать так же хорошо стрелять, что ж Гутеса это вполне устраивало.
