— Ждите своего часа, — напомнила ему Криид.
— То, что я всё время ему говорю, — кивнула Несса, демонстрируя спокойствие.
Легко было сказать. Ни одному солдату не нравились часы ожидания. Ожидание всегда усиливало страхи и подтачивало нервы. И это сказывалось на Позетине сильнее, чем на остальных.
— Займи себя чем-нибудь, — предложила Криид. — Я могла бы найти тебе работу. Сортиры, вот…
— Гак с ними, — прорычал Позетин. Мосарк рассмеялся. — Тогда смени наблюдателя.
— Я предлагал, но он счастлив на своём посту. «Он», упомянутое Позетином относилось к Колеа, который сидел в дальнем конце кармана. Он неподвижно прильнул к стереоскопу, который выглядывал над краем парапета.
Криид подошла к нему по дощатому настилу. — Колеа?
Он не шелохнулся. Сержант аккуратно положила руку ему на плечо, и тот, наконец, поднял глаза. Ему потребовалось время, чтобы сообразить, кто она такая.
— Ты в порядке? Ты давно на посту.
— Не обращайте внимания. Я могу и дальше наблюдать.
И он действительно мог. Если Позетин слыл самым нетерпеливым во взводе – гак, да во всём полку – то Колеа стал самым сосредоточенным и спокойным.
Она точно знала, что он управлял стереоскопом уже как минимум два часа, медленно водя им из стороны в сторону по дуге в сто восемьдесят градусов. Ему не было скучно, он не уставал. Она бы давным-давно заменила любого другого из опасения, что усталость сделает его невнимательным. Но только не Колеа.
Криид не знала, что именно снаряд локсатлей сделал с мозгом Колеа. Хирург Курт пыталась объяснить ей это, но медицинские термины были за пределами понимания Криид. Что-то относящееся к памяти и личности. Пострадало и то, и другое. Гол Колеа, герой повстанцев, мудрый, умный, сильный… пропал, осталась лишь его физическая оболочка. На него по-прежнему можно было положиться, но теперь это выражалось лишь в необычайной концентрации внимания.
Или, по крайней мере – утешала себя Криид – в способности не скучать, выполняя повседневные задачи. Колеа часами мог зорко наблюдать за линией фронта. Но стоило начать с ним разговор, спустя пять минут после этого, и он не вспомнит, о чём вообще идёт речь.
Криид никому в этом не признавалась, но самой большой проблемой в её взводе был именно Колеа. Гаунт предполагал, что это будет Куу, но она твёрдо знала, что сможет справиться с этим гакнутым. Нет, это был Колеа. Для начала, Десятый был ЕГО взводом. Он выковал это подразделение. Если бы его не стало, это была бы другое дело, но он всё ещё был здесь, и постоянно напоминал о своём умственном бессилии, о пустоте, которая пришла на смену его вдохновенному руководству.
Но хуже всего было то, что он стал таким как раз из-за неё. Её подстрелили во время боя за Уранберг. Колеа отнёс её в безопасное место и в результате получил пулю в голову. Криид до сих пор не понимала: зачем. Варл сказал, что просто таков был его путь. Он никогда не оставлял солдат в опасности. Может быть и так. Но тут было что-то ещё. Как будто Колеа решил спасти её по какой-то причине, а не из-за одной лишь верности долгу.
Каффран считает, что это из-за детей. Колеа иногда называл двух сирот, которых Криид спасла из Улья Вервун, «частичкой добра». Каффран полагал, что тот проявлял почти отеческую заботу, присматривая за ним и Криид, ведь они заменили детям их настоящих родителей.
Неважно. Она никогда не узнает. Теперь Колеа бесполезно спрашивать, потому что он не мог даже вспомнить Уранберг, не говоря уже о мотивах, которыми когда-то руководствовался в жизни.
— Если устанешь, свисти, — сказала она.
— Не волнуйтесь, сержант.
— Если что-нибудь увидишь, ты тоже свисти.
Он полез своими толстыми пальцами за шиворот шинели, вытянул оттуда жестяной свисток и просиял.
— У меня тут свисток.
— Хорошо, — сказала она. — Продолжайте, рядовой Колеа. — Она собралась уходить, но его следующие слова одёрнули её. «Дети».
— Что?
— Что? — переспросил он.
— Что ты сказал, Гол? Только что.
— Хм… — подумал он. — Дети. Они будут в порядке? С ними всё хорошо?
— Они молодцы, — ответила Криид. Её сердце колотилось в груди. Казалось, что прежний Гол Колеа стоял сейчас перед ней на расстоянии вытянутой руки.
