– У тебя нет ощущения, что нас засунули в парфюмерную лавку? – спросил Уорт у Син.
Молодая женщина, сидевшая напротив него, захихикала. Она и ее молодая подруга уже в самолете начали бросать на Уорта кокетливые взгляды.
От внимания Син не ускользнуло: они по нескольку раз отправлялись в самолете в туалет, чтобы пройти мимо их кресел. И каждый раз при этом строили глазки Уорту. А когда садились в такси, то чуть не подрались из-за места рядом с ним.
– Как тут тесно, – тихонько пожаловалась Син Уорту. – Сидим, как сардины в банке.
– Но сардины, по крайней мере, перед укладкой поливают маслом.
– Очень интересная мысль, – вмешалась в их разговор женщина – соседка Уорта. При этих словах она демонстративно опустила глаза на его пах. Ее подруга издала похотливый смешок.
К счастью, на остановке у первого же отеля они вышли.
– Похоже, мы будем выходить последними, – извиняющимся тоном произнес Уорт.
– Теперь это уже не имеет значения. А то мне уже начали надоедать завистливые взгляды этих девиц.
– Неужели?
– Не строй из себя дурака. Они же пожирали тебя похотливыми взглядами, не обращая на меня никакого внимания.
– Только взглядами не обошлось, – хмыкнул Уорт. – Одна из них уперлась мне в плечо грудями… и отнюдь не случайно.
– Послушай, Уорт, если хочешь, то оставь меня в отеле и догони…
– Не говори глупости.
– Нет, я серьезно. Я хочу, чтобы ты развлекался и не был связан обязательствами по отношению ко мне.
– Они не в моем вкусе, ясно? А потом, я же говорил тебе, что не ищу в этот уик-энд любовных развлечений.
– Точно?
– Точно. – Он облегченно вздохнул, когда такси остановилось перед сходом в отель. – Вот этот наш.
Они прошли в розовый вестибюль. Пока портье в розовой униформе регистрировал их, им предложили какие-то розовые напитки. Син сняла со стакана розовый цветок гибискуса и принялась тянуть напиток через соломинку.
– Гм, – промычал Уорт, почти осушив одним глотком высокий узкий стакан. – Я и не подозревал, что так хочу пить. Как ты думаешь, сколько понадобится таких стаканов, чтобы свалить с ног человека моей комплекции?
– Я едва осилила половину. – Син отставила свой стакан в сторону. – Уже от первого глотка в голове зашумело. Они явно хотят, чтобы тебе здесь понравилось.
– Сеньор Лансинг? – Возле них возник услужливый посыльный. – Прошу за мной.
Все трое проследовали через вестибюль, продуваемый сквозняками, и вышли на подъездную дорожку, где их ожидал розово-белый джип, в который загрузили багаж. Водитель включил передачу, автомобиль, словно породистый скакун, вылетел из ворот и рванул вверх по склону пологого холма.
Посыльный (он же водитель) на испанском и ломаном английском пояснил, что машина используется в качестве подъемника и на нем в горы доставляется все – от постояльцев до постельного белья.
Извилистая дорога поднималась вверх среди густо поросших растительностью гор, с которых открывалась панорама на залив Акапулько, близлежащие холмы и раскинувшийся внизу город.
– Как здорово! – воскликнула Син. – От этого вида просто дух захватывает. Ох Уорт, я так рада, что ты привез меня сюда.
Когда они достигли вершины, водитель оставил машину, вытащил вещи и кивнул им в направлении белого оштукатуренного дома, окруженного буйной растительностью. Тропинку к нему освещали мерцающие фонари.
Заговорщицки улыбаясь, посыльный провел их через железные ворота и остановился у двери, которую отпер ключом, торжественно провозгласив при этом:
– Bienvenidos[1].
Апартаменты оказались просторными: в одном углу бар с напитками и буфет с закусками, в другом – мраморная ванна. Спальня находилась на отдельной террасе, откуда открывался потрясающий вид на сверкающий в лунном свете залив и мерцающие огни гавани. Посередине террасы был небольшой, мелкий бассейн, блестевший, как огромный драгоценный камень. На его поверхности плавали свежие цветы гибискуса размером с тарелку.
Пока посыльный обходил номер, показывал все прелести и объяснял, как пользоваться специальным выдвижным ящиком, в котором каждое утро оставляли завтрак, чтобы не тревожить постояльцев, Уорт и Син стояли, словно статуи, уставившись на кровать. Она была огромных размеров, но одна.
