Признание врага
Агитация за плен, несомненно, оказала воздействие на солдат противника, хотя мы ощутили это не сразу. Для нас же очевидным было одно: "внешняя политработа" в ходе зимнего наступления сильно встревожила германское командование. К нам все чаще попадали трофейные документы, приказы и циркуляры, посвященные борьбе с "вражеской пропагандой". Еще 10 декабря начальник штаба оперативного руководства ОКВ Йодль направил в войска директиву "О контрпропаганде", в которой, в частности, указывалось: "Советское правительство в области пропаганды развивает исключительную деятельность. Зима будет в еще большей мере использована противником для усиления разложения. Поэтому невыполнение запрещения слушать радиопередачи противника и неисполнение приказа о сдаче или уничтожении вражеских листовок могут повлечь за собой тяжелые последствия и даже смертельную опасность для армии и народа". Йодль требовал "в инструктировании личного состава особый упор делать на то, чтобы борьба с пропагандой велась так же беспощадно, как и против всякого другого оружия врага"{39}.
Германское командование издало для солдат специальную памятку "10 заповедей против вражеской пропаганды". Эта памятка попала в наши руки, и мы сразу же откликнулись листовкой - разъяснили немецким солдатам, что в действительности вражеской пропагандой для них является геббельсовская пропаганда. "Она ведется для прикрытия империалистических стремлений Гитлера. Это лживая пропаганда. Твоя правда - это правда рабочих и крестьян. Содействуй ее распространению", - говорилось в нашей листовке.
Продолжим, однако, рассказ о трофейных документах. В них отмечалось, что солдат "подвержен воздействию вражеской пропаганды", что "в любом подразделении найдутся люди, стремящиеся охватить духовные проблемы войны и раздумывающие над ними", что "встречаются колебания в настроениях" и т. д. В начале 1942 года штаб 6-й немецкой армии издал специальный приказ о борьбе с "пропагандой противника", в котором признавалось, что солдаты "собирают листовки, читают их и отправляют в письмах к своим родным и знакомым"{40}. Приказ угрожал строгим наказанием за распространение советских листовок.
Итак, лед, несомненно, тронулся. Зимние победы Красной Армии заставили многих солдат противника дать себе труд задуматься, а это означало, что один из мифов - миф о невосприимчивости солдат вермахта к советской пропаганде - начинал "терять в весе": покровы с мифа спадали, обнажая его иллюзорность.
Помимо приказов о "вражеской пропаганде" германское командование принимало и другие решительные меры, чтобы как-то приостановить кризис, наметившийся после поражения под Москвой. Первым в ряду этих мер, безусловно, был обнаруженный нами среди трофейных документов приказ Гитлера от 3 января 1942 года "О ведении боя на Востоке". Гитлер предупреждал, что "всякое оперативное движение, связанное с оставлением местности", то есть отступление, подлежит его личной санкции. Другой приказ требовал создавать штрафные роты и батальоны (на первое время формировалось 100 таких подразделений, в том числе офицерских); кроме того, вводились суды и "отряды заграждений" с их "показательными" расстрелами за самовольное "оставление местности". В газетах, наводнивших воинские части, предписывалось "крепить фронт солдатского духа". А командующий группой армий "Юг" генерал-фельдмаршал Рундштедт в газетенке "Страж на Востоке" (11 января 1942 года) объявил "маловеров" и "демократические элементы" особо опасными, предлагая "бить им морды - тогда мы сдержим наступление русских и весной снова начнем побеждать". Смешно, но, как говорится, того, что написано пером, не вырубишь топором.
Если же говорить серьезно, то Московская битва конечно же многих отрезвила. Об этом свидетельствовали и солдатские письма, попадавшие к нам в качестве трофея. Мы разбили их на три группы: 4100 писем были датированы июнем-августом 1941 года, 6100 - сентябрем - октябрем и несколько тысяч ноябрем - декабрем. Если в первой группе недовольство войной выражали 18,5 процента авторов, то во второй уже 43, а в третьей - 77 процентов. А вот процент профашистски настроенных корреспондентов неуклонно падал (соответственно 20, 15 и 10). Резко сокращались и письма нейтрального содержания (соответственно 61,5, 42 и 13 процентов){41}.
