Политорганы фронта, разрабатывая тематику пропагандистских выступлений, прежде всего опирались на факты. Однажды в руки пропагандистов 27-й армии попала записка немецких рабочих одного из военных заводов, обнаруженная в неразорвавшемся артснаряде. В записке выражалась "солидарность с войнами Красной Армии и готовность, насколько позволят возможности, помочь в справедливой борьбе". Последующие дни показали: какая-то часть снарядов действительно не разрывалась, значит, свое обещание немецкие рабочие старались выполнять. Листовка с фотокопией записки, изданная политотделом, была разбросана над окопами немецких солдат - их призывали следовать примеру рабочих завода.
О масштабах пропаганды на войска противника, развернутой на Северо-Западном фронте, свидетельствует, наверное, и такая цифра: только в сентябре 1941 года здесь было распространено 11 миллионов экземпляров листовок и газет.
Не могу не сказать доброго слова о политработниках Юго-Западного фронта. Они с первого часа войны оперативно выпускали и распространяли листовки и газеты, адресованные немецким и румынским солдатам, вели агитпередачи с переднего края обороны. Эту работу в начале войны возглавил батальонный комиссар П. В. Рябошапко, начальник седьмого отдела.
В передачах, как и на других фронтах, участвовали военнопленные. Помнится - это уже было в районе Киева, - к нам перелетел и приземлился немецкий бомбардировщик Ю-88. Его экипаж согласился выступить в агитпередаче, заявив "решительный протест против преступного восточного похода Гитлера". Заявление экипажа было также издано специальной листовкой.
Наша пропаганда оказывала определенное воздействие на противника. Особенно на союзников Германии. Из опроса пленных нам стало известно, что румынское командование издало приказ выделить в каждой дивизии по 250 человек для сбора и уничтожения советских листовок. Но правду, как говорится, не уничтожить. Наши листовки по-прежнему попадали в окопы солдат. И не только в окопы. В те дни лондонское радио сообщало: "По всей Румынии распространяется большое количество листовок и воззваний к народу и армии с призывом прекратить самоубийственную войну"{27}.
Вспоминается и такой факт. В конце июля начальник политуправления Юго-Западного фронта бригадный комиссар А. И. Михайлов доложил в Главное политическое управление о том, что в районе Липовец против 8-го стрелкового корпуса нашей 12-й армии брошены в бой 5-й и 6-й полки словацкой дивизии. Но словаки не хотели воевать: побросав оружие, они начали группами перебегать в расположение корпуса. Гитлеровцы с тыла открыли огонь. Многие словаки скрылись в лесу, до наших окопов успели добежать лишь несколько десятков человек. Они-то и подтвердили, что словаки ненавидят гитлеровцев и не будут воевать против Красной Армии.
Работники политуправления фронта и политотдела 12-й армии (при активном участии опытного пропагандиста батальонного комиссара М. А. Усова, участника боев на Халхин-Голе) умело использовали сложившуюся ситуацию: они направили добровольцев из числа перебежчиков за линию фронта - в лес, где рассеялись словаки, - с задачей привести их на нашу сторону. Добровольцы захватили с собой листовку, обращенную к солдатам словацких частей и рассказывающую о договоре между СССР и Чехословакией. Акция политработников увенчалась успехом: число перебежчиков значительно увеличилось. А немецкое командование, опасаясь окончательного разложения словацкой дивизии, отвело ее в тыл.
Пропаганда на войска противника стала вестись еще более широко и активно, когда политорганы этого фронта были укреплены кадрами. Политуправление фронта возглавил дивизионный комиссар Сергей Федорович Галаджев, один из самых способных политработников, с которыми мне довелось встречаться. Высокая партийная принципиальность, деловитость, глубина мышления, творческое осмысление опыта - все это позволяло ему квалифицированно руководить работой по разложению войск противника. Многим ему обязаны работники седьмого отдела, в том числе полковой комиссар И. П. Мельников, выдвинутый начальником отдела и не имевший пока опыта в этой специфической области политработы.
