Многие листовки были сброшены в ходе Смоленского сражения, когда войска Западного фронта нанесли ряд чувствительных ударов по врагу в районах Ельни и Духовщины, заставив его перейти к обороне. Все, чего достигли гитлеровцы, грозило обрушиться. "Потери превосходят успех!" доносил своему начальству командующий немецкой 3-й танковой группой генерал Гот.
В те дни были изданы листовки о срыве гитлеровского плана "молниеносной войны", о разгроме отборных частей и о потерях вермахта в живой силе и технике, о чувствительных контрударах наших войск. Начальник седьмого отдела Никифоров сообщал мне, что появились пленные, которые изъявляют желание принять участие в пропаганде среди немецких солдат. Политотдел 16-й армии, например, привлек к агитпередачам через МГУ военнопленного: обращаясь к своим товарищам, солдатам 671-го немецкого полка, он призывал их прекращать ненужную для немцев войну.
А политотдел 31-й армии в качестве агитатора использовал перебежчика, который до этого служил в 3-й немецкой танковой группе, числился в команде захоронения и, естественно, был осведомлен о больших потерях группы. Ему было о чем рассказать через "звуковку" - сам он захоронил сотни танкистов. Выступления перебежчика имели успех. На одном из участков фронта сразу же после агитпередачи к нам перешли с листовками-пропусками, изданными политотделом армии, 17 немецких солдат.
К осени армейские политорганы{26} стали получать новые звуковещательные средства. Ленинградский райком ВКП(б) Москвы помог политотделам 342-й и 356-й дивизий в изготовлении на предприятиях столицы двух звуковещательных станций (ЗВС). Подхватив эту инициативу, отдел снабжения Главного политического управления, возглавляемый генерал-майором И. А. Лосиковым, организовал производство таких агитмашин в мастерских. А несколько позже промышленность приступила к выпуску окопных громкоговорящих установок (ОГУ), которые усиливали звук - слышимость достигала одного километра. Эти установки придавались политотделам стрелковых дивизий. Так создавалась материальная база для устной агитации, наиболее динамичной и мобильной формы "внешней политработы".
Мне приходилось много раз убеждаться в том, что живое слово агитатора, тем более если этот агитатор антифашист, обращающийся к своим соотечественникам, не оставляло их равнодушными.
Агитпередачи проводились и перед боем и после него. В основу выступления агитатора обычно брали какой-нибудь факт, например потери немецкой части в только что закончившемся бою. При этом, естественно, учитывалась обстановка: одно дело - агитация в условиях обороны, другое - в условиях наступления. В зависимости от обстановки политорганы определяли стиль выступления, даже тон его, не говоря уже об аргументах и лозунгах. Смешно было бы, скажем, призывать вражеских солдат, находящихся в окружении, к дезертирству, но перебегать к нам - призыв вполне реальный. Эти на первый взгляд простые истины важно было усвоить, потому что, как уже было отмечено, создавались условия для того, чтобы устная агитация становилась все более массовой.
Надо сказать, что противник открывал огонь едва ли не сразу же после обращения к солдатам, с первых фраз передачи. Огонь нередко выводил из строя наши МГУ и ОГУ, их экипажи, так как они, как правило, находились в нескольких сотнях метров от вражеских окопов, а динамики - и того ближе.
Агитпередачи проводились также с помощью авиации. Военный совет того же Западного фронта разрешил сформировать специальную агитэскадрилыо из 12 самолетов По-2 "для прицельного распространения листовок и агитвещания на вражеские войска с воздуха". В самолеты были вмонтированы "звуковки". Эта эскадрилья (командир капитан Н. В. Волков, комиссар старший политрук П. А. Вязовкин) находилась в оперативном подчинении начальника седьмого отдела политуправления фронта. За время войны она совершила 2740 агитвылетов, распространила 1 240 тысяч листовок и провела сотни агитпередач, адресованных солдатам противостоящих частей противника. Эскадрилья награждена орденом Красной Звезды; все ее летчики также были удостоены правительственных наград.
