Политорганы учитывали все это, разубеждая немецких солдат и офицеров, будто их сопротивление играет решающую роль в исходе войны, как им твердили о том из Берлина. Ту же цель преследовала и наша оперативная информация для немецкой группировки о событиях на других участках советско-германского фронта. Таким образом, немцы могли реально представить свое положение, а следовательно, и бесплодность своих попыток. В эти же дни политорганы широко распространяли среди вражеских войск новое обращение "К армии и народу", подписанное на этот раз пятьюдесятью немецкими генералами:
"Немецкий народ, поднимайся на борьбу за свое спасение, против Гитлера и Гиммлера, против системы, несущей несчастье... - призывали пленные немецкие генералы. - Освобождайся от забывшего свой долг преступного государственного руководства, которое ведет Германию к явной катастрофе". Генералы призывали немцев кончать войну и "восстановить своими мужественными действиями честь и имя немецкого народа в глазах всего мира".
Как только наши войска сокрушили вражеские укрепления, политуправления фронтов издали и распространили среди немецких солдат ошеломившие их листовки: "Ваша оборона прорвана!" В свою очередь и мы в Москве в порядке помощи политуправлениям фронтов подготовили листовки "Наступление Красной Армии началось!", "Штурм на Востоке начался!"; в этих листовках от имени Красной Армии содержался призыв к немецким офицерам и унтер-офицерам: "Возьмите на себя инициативу спасения,, организуйте почетную капитуляцию своего отделения, взвода, роты, спасите вверенных вам людей для жизни, и ваши товарищи, родные и близкие солдат будут вам за это бесконечно благодарны!"
Особые листовки разбрасывались во время преследования отступающих немецких войск: "Стой! Бегство - не спасение! Погибнешь от ударов нашей авиации и "катюш". Единственное средство, верное и безопасное, капитуляция".
Особенно успешно проводилось идеологическое воздействие на окруженные войска. Ограничусь примером Эльбинга (Эльблонг), имевшего важное оперативное значение, поскольку он прикрывал подступы к Данцигу (Гданьск). Части 2-й ударной армии окружили город, но гарнизон его, поддержанный корабельной и данцигской артиллерией, ожесточенно сопротивлялся. С 27 января по 7 февраля спецпропагандисты политотдела армии усиленно "атаковали" осажденных: распространили 15 тысяч экземпляров листовок, провели по девяти звуковещательным установкам 134 агитпередачи, в которых участвовали 10 антифашистов из пленных и 5 местных жителей - немцев; направили в расположение гарнизона добровольцев - 42 распропагандированных солдата и 62 местных жителя, а для вручения ультиматума командующего армией - еще 9 человек.
Политотдел делал ставку на привлечение к участию в агитоперации местных жителей, особенно женщин, - они должны были убедить офицеров окруженного гарнизона сложить оружие и тем самым спасти от гибели тысячи граждан.
"Внимание! Внимание! Солдаты Эльбинга! Соотечественники, друзья! Братья! Слушайте! Говорю я, немецкая девушка Гильдегард Линднер, начиналось одно из многих выступлений. Она говорила о городе, который бессмысленно разрушается по вине самих немцев, призывала солдат спуститься в подвалы и погреба, чтобы увидеть, как мучаются старики, женщины и дети из-за того" только, что офицеры безрассудно приказывают продолжать бессмысленную борьбу. - Я, немецкая девушка, от имени всех жителей города умоляю вас: жизнь тысяч детей и женщин стоит гораздо больше, чем проигранное сражение. Подумайте об этом. Складывайте оружие, пока еще не поздно. Русские ведут себя по отношению к нам, мирным жителям, порядочно, помогают всем, чем могут, а главное - продуктами и горячей пищей".
Давление силой оружия, подкрепленное силой слова, взяло верх. Путь на Данциг был открыт!
"Танковые части генерала В. Т. Вольского и две общевойсковые армии вышли на побережье Балтийского моря, отрезав восточно-прусскую группировку от сплошной линии немецкой обороны. Тем временем и с востока армии 3-го Белорусского фронта обошли Кенигсберг и, освободив значительную часть Земландского полуострова, также вышли к морю. Немецкая группировка оказалась рассеченной на три части: земландскую (на оставшейся части полуострова), кенигсбергскую и ту, что была прижата к морю юго-западнее Кенигсберга. Эти три котла и стали объектом настойчивого воздействия политорганов 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. Ограничусь рассказом о борьбе за капитуляцию Кенигсберга, гарнизон которого вместе с отрядами фольксштурма насчитывал до 130 тысяч солдат и офицеров. Разумеется, фашистское командование делало все, чтобы удержать "защитников" крепости в повиновении. В приказе "стоять до конца" среди прочих аргументов появился еще один - возможность отсидеться за крепостными стенами. Перебежчики рассказывали о ежедневных казнях. Один из них свидетельствовал, что видел повешенных на площади близ Северного вокзала и что на груди у каждого висела табличка: "За трусость на фронте его не миновала пуля в тылу".
