— Я должна перед тобой извиниться.
Он перевёл взгляд на неё, улыбнулся.
— За что? Вот уж не думал, что ядар кому-то что-то должен. Гин, ты сегодня сама не своя.
— Ты не кто-то, Хави. Пусть ты и не помнишь всего…
— Ну, вообще-то вся память Хавизара у меня в голове, — Шаин дважды ткнул пальцем в висок.
— То есть? — опешила Таргин.
Вся память? Не может быть?! Если так, то Хави… её Хави может вернуться к ней!
— На турнире, во время испытания страхом, когда Вахираз показал мне, что случилось с Хавизаром… с ним, со мной… с нами… ох, голова пухнет от всего этого! В общем, мне в мозги насильно впихнули все воспоминания Хавизара, но я каким-то образом умудрился их блокировать, чтобы воспоминания из прошлой жизни не смешались с воспоминаниями из этой.
— Понятно, — Таргин отвела взгляд, задумалась.
Если заставить его открыться воспоминаниям, то Хави вернётся. А что станет с Шаином? Скорее всего, исчезнет, растворившись в личности ядара. И ладно. Пусть так! Главное, чтобы Хави вернулся. Но… всё надо проделать мягко, чтобы произошло само собой, без сопротивления. Тогда вернувшийся из небытия ядар — повелитель южной башни — не сойдёт с ума от насилия над его личностью.
— Так за что ты хотела извиниться? — он усмехнулся.
— За то, что я договаривалась с остальными без твоего ведома, — Таргин посмотрела на него. Под пронзительным взглядом тёмно-синих глаз гладиатору стало неуютно, отчего он снова устремил взор в небо.
— О чём?
— О дополнительных условиях твоего поединка с Аргалом.
Шаин вновь посмотрел на неё, в этот раз заставив себя не отводить взгляд.
— Мы знали, что ты проиграешь, — продолжила хозяйка башни, не дождавшись от него хоть каких-либо слов. — Да, ты силён, но ты не прежний. Даже временное снятие ограничений с навыков предназначения и полное погружение в гарсахт, которое тоже накладывает свои рамки на противников, тебе не помогли бы. Аргал слишком силён для тебя.
— И ты позволила мне с ним сразиться, — Шаин усмехнулся. — В бою до смерти.
— Ты воспользовался священным правом ядара на возмездие. Ты, конечно, не ядар, но был когда-то одним из нас. Отказать тебе мы не могли, — Таргин стала наматывать тёмный локон на палец. — К тому же ты хотел, чтобы исполнились желания других гладиаторов. Так что иного выхода ни для тебя, ни для нас не осталось.
— Ну… я всё равно пока не до конца понимаю.
— Мы все знали, что ты проиграешь, поэтому навязали Аргалу дополнительное условие: если ты сможешь нанести ему хоть какой-либо урон, то победа засчитывалась бы тебе. Аргал вместе со всеми одобрил это условие. Но… священное «Одобряю» для этого стервятника давно потеряло свою значимость, — Таргин тяжело вздохнула. — Мы знали, что он нарушит правила, поэтому без его ведома заключили ещё одно соглашение. Если ты сможешь нанести Аргалу урон, то мы вмешиваемся в поединок сразу после твоей гибели. Должен понимать — бой до смерти. Победитель может, конечно, пощадить проигравшего, но это не про Аргала…
Таргин прервалась на миг, внимательно посмотрела на гладиатора, дабы убедиться, что собеседник всё понял. Вопросов она не дождалась и продолжила:
— Твои атаки достигли цели три раза. Проклятие мрака, Чёрная бездна и… — хозяйка башни хихикнула, вспомнив самое яркое мгновение поединка, — удар кулаком в челюсть. Это было незабываемо, а для Аргала это ещё и удар по самолюбию.
— Да, помню, как он взбесился, — Шаин усмехнулся.
— Даже равнодушная Нурнан долго улыбалась после такого. Но… — Таргин мгновенно посерьёзнела. — Ты знаешь, что умершего невозможно вернуть с того света? Никакая магия на это не способна.
— Погоди. Но я же воскресил двух демониц после смерти и привязал к себе, — гладиатор показал татуировки змеи и крыльев летучей мыши на руках.
Таргин поморщилась при словах «привязал к себе».
— У тебя способности призывателя. Ими тебя одарила Тьма, когда ты положил ладонь на барельеф предназначения с печатью Чёрной бездны. Ты не можешь привязать к себе человека или животное, но вот магическую сущность — демона или ангела — вполне. Привязывая их, ты присоединял эти сущности к собственной жизненной силе, поэтому они и воскресли. Так что твои демоницы… — Таргин язвительно усмехнулась, глядя на изумлённого гладиатора, — теперь неотрывная часть тебя. А воскресить человека, вырвав его душу из Иркаллы, под силу только Всеблагому Ану, но даже он не вмешивается в движение жизни и смерти.
