На самом острие черного атакующего клина рубился всадник в глухом рогатом шлеме, из-за которого только горели жадным огнем глаза. Воина не окружали многочисленные телохранители. Он бился практически в одиночку. Черная мантия вилась за его плечами, длинный полуторный меч с волнистым лезвием вздымался и падал, рубил и колол, каждым своим движеньем забирая чью-то жизнь. Щита у война не было, но почему-то, то ли благодаря необыкновенному, просто сказочному везенью, то ли из-за магии, ни одна стрела или дрот не коснулись его агатово-черной брони.
Битва кончилась разгромом дружины Ульрифа. Черные, на глазах у пленных, жгли прапорцы и штандарт, словно намереваясь лишний раз унизить проигравших, мол, взять их флаги не честь, а пустая глупость. Между костром и тесным кругом пленников на бешеном вороном жеребце гарцевал тот самый рыцарь в шлеме, увенчанном парой длинных острых рогов, едва не соединяющихся над темечком.
–Ульриф! – пробасил рыцарь из-под шлема, – согласен ли ты принести мне присягу?
Через толпу раненых и грязных дружинников пробрался сам Ульриф – высокий и статный мужчина, заплетающий русую бороду, как гномы, в две косы. Несмотря на изрубленный бахтерец и синяк на лице, он смотрелся действительно как правитель гордый, сломленный, но не покоренный.
–Никогда род Ульрифа не служил никому. Тем более черным ублюдкам, выкидышам…сами знаете какой твердыни. Защищайся, падаль рогатая! – неожиданно он выхватил гизарму из рук подошедшего конвойного и бросился на рыцаря, в спину обезоруженному солдату тут же ткнулся бронебойный арбалетный болт. Всадник не двинулся, если не считать сдерживание танцующего от боевого возбуждения коня, даже не вытащил меч, перевязь с которым носил почему-то за спиной, для защиты. Вдруг Ульриф ткнулся носом вниз, выронил гизарму, тяжело поднялся, дико вращая налившимися кровью глазами и с трудом дыша, словно на бегу получил в поддых. Его голова дважды дернулась влево-вправо, как будто сильный, но не зримый кулак нанес удары, и повалился на колени, задыхаясь и держась за что-то перед собой, как будто за невидимую руку, сдавившую горло. Рыцарь подъехал, поднял жеребца на дыбы и опустил копытом на согнутую спину тана. Тот был еще жив, когда всадник неторопливо спешился и взмахнул мечом, отделяя русобородую голову от туловища. Черный поддал отрубленной голове ногой, посылая ее точно в костер, и снова заговорил:
–Тут должен быть наследник этого остолопа. Ты да? Ты так же глуп, как и отец?
–Нет, господин, я признаю вас своим сеньором.
Круг дружинников зароптал, но по знаку черного рыцаря на них двинулся строй копейщиков, прикрываемый сзади лучниками. Многие пали, прочие подняли руки и преклонили колени, только после этого черный строй остановился.
Рыцарь осмотрел проткнутых копьями погибших, лично наступая латным сапогом на горло еще живых.
–Этих насадите на пики и поднимите. Остальных вздерните на ближайших деревьях. Только чтоб они умирали подольше.
***
-Так вот какой он стал, этот ворлок.
–Не факт, что это он, Шеар’Тон, – поправил Ариэль, но старший Инквизитор Исмен напустился на сотоварища:
–Ты ослеп, или блажь Лаэрдинна оказалась заразной? Посмотри, эти войны тебе никого не напоминают?
–Это солдаты Замка Теней, – сказала одна из женщин, – Так называемые, аватары, представляющие собой пойманные некромагическими чарами души, вселенные в особым образом подготовленные тела. Нет сомнений, это наш ворлок. Я полагаю, может начаться большая война. В Замке насчитывается еще как минимум две с половиной сотни тысяч бойцов, готовых выдвинуться в любой момент с помощь порталов.
–Нет, они не пойдут дальше. Пока. Ириодал предпочитает действовать наверняка. Пока что он ограничится этими землями, как они называются?
–Нордлинг, – подсказал гном.
–Да, спасибо, Яррим. Тем более, не стоит забывать, что войска Замка Теней скованы войной на дальних рубежах.
–Неизвестно, где основной удар: здесь или там. Не забывай, мы имеем дело с ключевым миром. Может статься, Светлых держат на дальнем рубеже, а ворлок пока наносит главный удар по ключевому миру.
